Тут Эдна вела себя как настоящая леди. Удивительно, где она обучилась этим изящным манерам, где усвоила царственный жест, которым наследственные баловни судьбы подзывают официанта! Ее бесспорный шарм доказывал, что некоторым людям свойственен врожденный аристократизм - как и понимание того, когда его следует проявлять, а где лучше подходит более жесткая линия поведения. Конечно, в детстве она не могла усвоить все эти премудрости; семья Эдны была небогата и обитала в районе лондонских полутрущоб.
* * *
В тот самый вечер, когда Блейд с грустью высчитывал дни, оставшиеся до конца отпуска, они с Эдной устроились на открытой веранде "Флориды". С океана задувал нежный бриз, колыхая цветные фонарики под потолком; словно соревнуясь с ними, сияли яркие звезды; негромкая мелодия блюза плыла в ароматном воздухе, и в такт ей скользили пары на танцевальной площадке. Блейд уже закончил ужинать и теперь курил, с интересом наблюдая за Эдной. Она все делала быстро, но есть любила не спеша - особенно, когда принималась за рыбное блюдо. А то, что ей подали на сей раз, было настоящим произведением искусства, которое следовало поглощать не торопясь - при помощи трех вилок разных калибров и серебряных крючочков. Блейд глядел, как девушка с ловкостью управляется со всем этим арсеналом, и в очередной раз предавался размышлениям, где же его подружка, девчонка из семьи типичных лондонских кокни, могла освоить такие премудрости. Вероятно, решил он, в "Секьюрити Сервис" начали давать уроки хорошего тона.
Постепенно мысли его обратились к предметам более существенным. Как было замечено выше, Ричард Блейд прошел огонь, воду и медные трубы; о трубах он сейчас и размышлял. Огонь и вода, а также горы, скалы, леса, степи и пустыни являлись для него привычным делом, ибо человек, побывавший более чем в двадцати чужих мирах, поневоле привыкает к подобным мелочам - и к жажде посреди соленого океана, и к мукам голода в пустыне, и к холоду в заснеженных горах, и к опаляющему жару горящих городов, и к грохоту армий, сошедшихся в широкой степи, и к воплям умирающих воинов. Медные трубы, однако, заслуживали особого упоминания. Блейду пришлось попутешествовать по ним во время своей последней экспедиции, двадцать первой по счету, и сей поход не оставил у него приятных воспоминаний.
Проклятая дьявольская дыра! Тот мир даже не имел названия - во всяком случае Блейд, странник опытный и искушенный, не сумел установить даже этого. Сначала ему хотелось наименовать реальность, в которую он угодил, красивым и звучным словечком Аннейм - Безымянный, но потом он решил, что подобная дыра этого недостойна. Он так и назвал ее - Дырой! Ничего лучшего тот мир не заслуживал!
