Они устраивают джаз, напиваются, обнимаются с официантом, угощают его.
Мы расстаемся до субботы. В субботу большой кутеж. К этому времени все будут знать результаты экзаменов.
Суббота
Сбор в «Капуляде» в 9 часов вечера.
Первыми пришли несчастные провалившиеся: Бельмон, Мартэн, Бурже. Все остальные выдержали, если не считать Габи и Жоржетт, которые не явились на экзамен.
Мы собираем со всех деньги. Пети — кассир. Крессон — организатор вечера.
В «Капуляде» — роскошный ужин, потом танцы.
Уговор — не говорить о будущем, об экзаменах и об университете.
Но из уговора ничего не выходит. За ужином только и слышны рассказы о профессорах, отметках и темах.
Жоржетт, Сабина, Тейяк и Вяземский не пришли в «Капуляд».
Габи грустна. Ей неинтересно с нами, — она всех слишком хорошо знает. Да и вообще ужин не клеится. Крессон пробует острить, заигрывает с чужими девушками, которые с недоумением смотрят на нас.
Танцы тоже не ладятся. Мальчики усаживаются за столики и не хотят танцевать. Все взволнованы будущим.
Бельмон и Мартэн в отчаянии. Что же теперь делать? Мартэн еще не сказал матери о печальном экзамене.
Пуарэ горд — он сейчас едет вокруг Франции на автомобиле. Осенью отец обещал заняться его карьерой. Впрочем, осенью военная служба.
Все оживляются. Ведь у всех военная служба.
Еще год можно не заботиться о будущем.
Весь следующий год я работаю по психотехнике. Я провожу опыты над кандидатами в шоферы и телеграфисты. Работа скучная и бесцельная. Испытуемые относятся ко мне, как к злейшему врагу. Они знают, что если не выдержат психотехнический экзамен, их не примут на службу.
Некоторые стараются меня задобрить, уговаривая поставить им более высокий балл, чем полагается.
Весной я работаю в школе. Здесь один профессор организовал психотехническую лабораторию.
На опыты приходит мало детей. Обычно родители не разрешают им ходить, считая эту лабораторию чем-то вроде нечистой силы.
Со школьными друзьями я не вижусь. Мальчики почти все на военной службе. Жоржетт вышла замуж и уехала. А Габи, когда я хотела с ней встретиться, ответила мне письмом:
«Я тебе сказала: «До вторника, в бассейне». И ты прибавила, что зайдешь за мной. Но я убеждена, что лучше, чтоб мы не виделись, и я тебя прошу об этом во имя нашей старой дружбы.
Когда я тебя увидела после шести месяцев, я нашла, ты очень переменилась, не физически, а в другом, во многом другом (может быть, я переменилась). Мне показалось, что я говорю уже с другой Ирэн. Ты, конечно, не глупа, у тебя есть некоторые достоинства. Но я не почувствовала радости, встретив тебя. Может быть, действительно, я переменилась. Все возможно. Каждая из нас собирается жить в другом климате. Я не хочу хитрить и не хочу терять время на тебя. Я предпочитаю сказать тебе открыто: мне не хочется видеться с тобой. Я — мизантропка. Все эти люди мне надоели. Надеюсь, что мое письмо тебя не огорчит.
