— Если хочешь знать, — перебила его Екатерина Сергеевна, — я совершенно согласна с Олегом Павловичем. Мне бы, знаешь ли, тоже не понравилось, если б на уроке русского языка кто-нибудь стал решать задачи по математике.
— Но вы же не стали бы ставить из-за этого двойку…
Екатерина Сергеевна вздохнула.
— Я вообще не люблю ставить двойки. И вы все это прекрасно знаете. И бессовестно этим пользуетесь.
— Вот! Не стали бы! А он…
— Он тоже не поставил.
— Что?!
— Ты меня слышал. У тебя по алгебре «четыре» в четверти. Все, иди домой. Но если еще хотя бы один раз…
— Все-все-все, больше не буду! Спасибо, Екатерина Сергеевна! — Митька сверкнул белозубой улыбкой, подхватил свой синий, под цвет глаз, рюкзак и исчез.
Года через три-четыре будет тот еще сердцеед, подумала Екатерина Сергеевна, возвращаясь в учительскую. Это сейчас ему ничего, кроме компьютерных игр, скейтборда и пинг-понга, не нужно, а вот года через три…
Чудно, право: девочки в тринадцать лет уже девушки и вовсю интересуются противоположным полом, а мальчишки в этом возрасте совсем еще дети.
Хорошо им. А вот как быть, если ты интересуешься, и даже очень, а тобой — нет?
В Клуб, что ли, пойти?
Правда, она была там вчера и позавчера; но что же делать, если в предновогодние дни особенно остро чувствуется одиночество?
* * *
За углом школы Митю, как обычно, поджидала Дарья Веснушкина из 7-го «А».
— Ну что, Митенька, как дела? — по-взрослому поинтересовалась она.
Митька издал воинственный клич Дикого Сталкера и подкинул свой рюкзак в воздух.
— Все! Свобода! Без троек! Новый год и новая игровая приставка!
— Здорово! — восхитилась Веснушкина и сделала попытку чмокнуть Митьку в круглую румяную щеку, но тот увернулся.
— Ладно, Дашка, пока, я пошел…
— Митя, подожди… а может, мы это отпразднуем?
Митька вопросительно поднял светлые рыжеватые брови.
— Ну, сходим в кино или в «Сладкоежку»…
— Не, неохота, — решительно отказался Митя. Но вспомнив, что дед всегда учил его быть джентльменом, примиряюще улыбнулся и добавил: — Как-нибудь в другой раз, хорошо?
И, не дожидаясь ответа, побежал к дружелюбным, широко распахнутым школьным воротам.
* * *
Гордый и чрезвычайно довольный собой, Митя зашел к матери на работу.
— Мам, — сказал он, дождавшись, когда от аптечного окошечка отойдет последний покупатель, — мам, у меня по русскому «четыре», и по алгебре, и по геометрии!
— Ой, — всплеснула полными руками такая же светловолосая и круглолицая мама, — какой же ты молодец! Ну иди сюда, я сейчас дверь открою!
