Полина с видом оскорбленного достоинства поднялась с ложа.
— В таком случае я ухожу!
— Ну что ж, — спокойно отозвался Олег, протягивая ей ее одежду, — я как раз собирался сегодня поработать.
И Полина умчалась, не попрощавшись, прекрасная и гневная, как японская богиня войны Удзумэ.
Впрочем, гневалась она недолго. На третий день Олег получил от нее приглашение на ужин в украинский ресторан. Но так вышло, что именно в этот вечер он не смог туда прийти — надо было срочно доделать одну халтурку, и к тому же его осенила мысль попробовать конформные преобразования.
Еще через несколько дней она позвала его снова. И снова у него оказались важные, совершенно неотложные дела.
К себе приглашать его она и не пыталась.
Он посетил ее роскошные апартаменты на Крестовском острове один-единственный раз, в самом начале их знакомства, после чего заявил, что встречаться с ней будет только на своей территории.
Кажется, ему не понравилась охрана с волкодавами. И джакузи с шестнадцатью режимами он также не одобрил — заявил, что задремал уже на девятом и чуть было не захлебнулся.
Полина попыталась свести дело к шутке — это свой спичечный коробок, двадцать пять квадратных метров вместе с кухней, он называет территорией? Но он был непреклонен.
Так же непреклонно, не выдвинув никакого разумного, с точки зрения Полины, объяснения, он отказался и от новогодней поездки в Альпы. И даже не приехал, как надеялась Полина, проводить ее в аэропорт.
* * *
Другая на месте Полины давно послала бы подальше этого зазнавшегося учителишку.
Ну молодой, ну смазливый, ну неплохой любовник… Ну и что, мало ли таких? Да ей, Полине, стоило только пальчиком, изящно наманикюренным и в бриллиантовом перстне, пошевелить, чтобы сбежалась целая орава таких вот, и даже лучше, голубоглазых брюнетов… к тому же гораздо более покладистых!
И все же Полина этого не сделала. Она не сделала этого ни в самолете, где ей начал оказывать усиленное внимание один из новых партнеров по бизнесу, вполне, кстати, симпатичный, и всего малость за пятьдесят; ни после, на горе, где ей ослепительно улыбался швейцарский горнолыжный инструктор; ни вечером, когда она, облаченная в вечернее платье японского шелка, томно и неторопливо спустилась из своего номера в ресторанный зал.
Вокруг нее танцевали и веселились солидные, уважаемые дамы и господа, каждый стоимостью не менее миллиона евро. А она сидела в одиночестве за столиком и в очередной раз набирала номер его мобильного телефона, не имея ни малейшего представления о том, что скажет, если он все-таки ответит на вызов, — выругается на него хорошенько или, наоборот, сделает такое предложение, от которого он, при всей своей гордыне, никак не сможет отказаться.
