Не было бы счастья | страница 83
— Я уже думал, ты никогда не решишься, — раздался голос Георгия. Стало ясно, что он не спал, ожидая ее.
Она быстро зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Сердце стучало в сумасшедшем ритме. Глаза привыкли к темноте. Тусклый свет ночных фонарей позволял увидеть контуры мебели, стеллажи книг и белоснежную постель, одеяло на которой было выжидающе откинуто.
— Почему ты не сделал первый шаг? — шепотом спросила Света.
— Боялся заблудиться в твоих хоромах.
— Врешь.
— Если бы ты ночевала у меня, то я пришел бы к тебе.
— У меня коленки дрожат.
— Давно пора юркнуть под одеяло, а не вести глупые разговоры. Иди ко мне.
Он обнял ее худенькое, дрожащее тело. Почему-то ему показалось, что от нее пахнет молоком. Как от ребенка — чистотой и молоком. Его нежные поцелуи сменил жадный напор истосковавшегося по женщине мужчины. Пижама мгновенно оказалась на полу. Светлана уже находилась в состоянии, когда между реальностью и вымыслом стираются границы. Ушло чувство неловкости. Она понимала, что сейчас отдает свое тело любимому человеку. Остались позади наставления матери, осторожность, девичий стыд. Каждой клеточкой, изнывающая от страсти, она чувствовала жар, исходящий от возбужденного мужчины. Ее удивляла только его немногословность. Он не шептал ей на ушко слова любви. Только тяжелое дыхание и властные руки. Они обнимали, сжимали, мяли, ласкали, сковывали.
— Я люблю тебя, — обхватив голову Георгия ладонями, прошептала Света. Она сделала признание первой. Черт с ними, этикетом, предрассудками. Она счастлива и хочет, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
От своего первого сексуального опыта Света не ожидала ничего, кроме неприятных ощущений, описанных в популярной литературе. Но, на удивление, вдруг почувствовала прилив волны, охватившей ее тело, заставивший ее застонать от наслаждения.
Кажется, Мартов тоже не ожидал такой быстрой реакции на свои ласки. Никаких неудобств, связанных с девственностью Светланы, он не ощутил. Промелькнуло подозрение, что он не первый, кто направляет ее на сексуальную ниву удовольствий. Это было неприятно, лишало его лавров победителя-открывателя. Но долго задумываться Мартову не пришлось, его захватил шквал удовлетворения. Наверное, стон был слишком громким. Ладонь Светы мягко легла на его полуоткрытый рот. Когда эмоции улеглись, она уткнулась в его плечо, поцеловала ключицу, шею, подбородок. В темноте она поймала его пристальный взгляд. В нем не было нежности, чувственности.