Игорь с Сашей переглядывались без слов. Давно они не видели Мартова в таком настроении, на таком подъеме. Никто прежде не замечал его интереса к длинным ножкам и смазливым личикам. Сейчас Георгий Иванович в их глазах поднялся на недосягаемую высоту. Кажется, без особых трудов он очаровал такую шикарную блондинку с грустными глазами цвета прозрачного неба. На Литу они смотрели с восхищением, ее красота и манера держаться тоже были по достоинству оценены. Почему такие экземпляры редки? Ребята, словно сговорившись, засмеялись. Оказалось, что подумали они об одном и том же. Единственное, непререкаемое условие их успешной работы: охрана всегда должна быть рядом. Саша вспомнил, как вчера из-за этого правила Мартов взмолился.
— Ребята, не позорьте. Хочу с девушкой познакомиться. Что ж мне, как под конвоем идти, что ли? Залягте в прибрежной лесополосе и оттуда глаз с нас не спускайте, а ко мне ни-ни! Это приказ! Ослушаетесь — уволю! — Он говорил строго, но впервые за долгое время глаза его смеялись. Саше с Игорем не оставалось ничего другого, как подчиниться. Скрепя сердце, они буквально замаскировались за ближайшими к пляжу кустами и деревьями. Борясь с желанием закурить, Саша констатировал:
— Попался наш Георгий Иванович. Такой крючок я бы и сам проглотил не раздумывая.
Сейчас, глядя на беззаботно смеющегося хозяина, каждый из них по-своему оценивал происходящее. Хорошее настроение Георгия Ивановича нравилось им гораздо больше его постоянной задумчивости, когда приходилось то и дело возвращать его из другого, далекого мира воспоминаний, сожалений, раскаяния. Сегодняшний Мартов забыл о проблемах, из-за которых пришлось прервать отпуск. Он стал просто влюбленным.
— Ну, будем двигаться дальше? — Лита собрала остатки еды, сложила скатерть.
— Да, теперь можно. — Георгий направился к машине. На ходу решил спросить: — Ты хочешь остановиться у меня? Последнее время я живу в загородном доме. Там просторно, тихо, легко дышится и нет утомляющей суеты. Что скажешь?
— Наверное, я все-таки попрошу отвезти меня домой. Пойми меня правильно. Я должна переварить в одиночестве то, что произошло. Моя суть рвется к тебе, приходится сдерживать. Мы и так достаточно форсировали события.
— Думаешь, так будет правильно? — Садясь вместе с Литой на заднее сиденье «БМВ», он поцеловал ее. — Я уже чувствую себя одиноко перед нашей разлукой. Я как ребенок, которому подарили игрушку, а теперь за провинность грозятся ее отобрать. Не хочу давить на тебя, на чем-то настаивать, но больше двух дней я без тебя не выдержу. За это время я улажу формальности в загсе, чтобы нас расписали поскорее, как ты к этому относишься?
