Светлана была в панике. Рядом не оказалось человека, поддерживавшего ее во всем. Не стало лучшей подруги, помощницы, советчицы. Даже с матерью она не была так близка, как с бабушкой. Светлана проливала слезы, пугая своим состоянием детей, не обращая внимания на просьбы близких держать себя в руках. Немного успокоившись, она ощутила, что на нее свалились теперь все домашние хлопоты, заботы о детях, муже. Непривыкшая к повседневному труду, невероятно ленивая по природе, она не пожелала меняться, выйдя замуж. Зачем ей это было нужно, ведь рядом была баба Люба, а значит, все житейские проблемы решались автоматически. Светлана так и не научилась толком готовить. Уборка действовала на нее угнетающе, от стиральных порошков начиналась аллергия, тогда она становилась похожа на одутловатую квочку. После первых родов она располнела и потому все свободное время уделяла попыткам вернуть былую стройность. Занята она была разве что прогулками с Ванечкой и закупкой продуктов. При этом считалось, что она уделяет дому и сыну много времени. Очередная беременность поставила крест на всех стараниях молодой женщины похорошеть. Баба Люба пророчила ей дочку. Зная какие-то приметы, она всегда угадывала пол будущего ребенка. Светлане тоже хотелось девочку. Ваня больше тянулся к отцу. Скучал по нему, ждал его возвращения сначала из университета, потом из банка. А дочка должна быть ближе к матери. Георгий не отдавал предпочтение какому-либо полу ребенка. Он говорил, что главное — здоровье и светлая голова, остальное приложится. Светлана же хотела верить, что предсказания бабы Любы окажутся верными. Она вся ушла в заботы о вынашивании ребенка, став более серьезно, чем в первый раз, относиться к предстоящему событию.
А Мартов, получивший красный диплом и распределение экономистом в «Южный» с хорошим для молодого специалиста окладом, продолжал возводить свою лестницу в небо. Из телефонного разговора с мамой Света поняла, что не обошлось здесь без привлечения связей отца. Однако делать на этом ударение не стала, зная невероятно обостренное самолюбие мужа. Он так и не мог смириться с тем, что она оставила университет, окончив первый курс.
— Я буду заниматься воспитанием нашего ребенка, по-моему, это не менее важный и нужный процесс. Ты у нас светлая голова, ты и учись, — отмахивалась Света, когда Георгий вновь заводил разговор о ее восстановлении в университете.
— Ты просто неисправимая лентяйка! Прекрасно знаешь, что баба Люба дала бы тебе возможность учиться даже без академки. Ты не хочешь, так и скажи!
