- Девочка моя, - вымолвила Моника, склонившись над Дэйзи. Она стала ласкать собаку, а потом сделала то, чего с детства не делала в присутствии кого бы то ни было, кроме Дэйзи, - заплакала. - Не понимаю, что творится со мной, - сказала она сквозь слезы. - С тех пор как умерла бабушка, я живу как в тумане. Любая мелочь вызывает слезы. Сегодня, например, увидела на пастбище желтые лютики и розовые примулы и сразу позабыла о работе. Нарвала целую охапку цветов и принесла домой, зная, как любит их бабушка. Проблема только одна - бабушки нет в живых. Не могу понять, отчего так трудно уяснить раз и навсегда, что.., я ведь была с бабушкой в последние минуты ее жизни, держала ее за руку... -Слезы струились по щекам Моники, и Дэйзи, встав лапами на ее колени, слизывала их. - Я ведь обещала доктору, что позабочусь о ней, но моя забота не помогла.
Она помнила, как Аделаида наставляла ее ни о чем не жалеть: смерть, говорила она, - это часть жизни. Моника слышала каждое бабушкино слово, но в ту минуту даже и не предполагала, что это ее прощальные слова. Крепче прижав к себе Дэйзи, она поняла, что чувство опустошенности - это и есть одиночество. Это открытие было подобно шоку.
- Я должна перебороть это. Женщины из рода Скай всегда были стойкими. Она опустила Дэйзи на пол и стала разводить в камине огонь. - На ужин, Дэйзи, приготовлю тушеное мясо. После мытья посуды займусь глажкой. Завтра мне потребуются выглаженная блузка и джинсы, потому что мы едем по делам в город.
Дэйзи запрыгнула в кресло-качалку.
- Если занять себя делами, то все будет в порядке. Работа и труд все перетрут, - закончила Моника с вымученной улыбкой.
Глава 3
Остин Синклер поднялся, прихрамывая, по деревянным ступенькам выкрашенного в белый цвет викторианского дома, где доктор Килрой принимал пациентов, и постучал в дверь. На широкую веранду, окружавшую дом, из окон второго этажа падали золотистые прямоугольники света. Воздух вокруг был напоен тонким ароматом горного лавра и роз.
- Кто там? - раздался грубый голос.
- Доктор? Это я, Остин Синклер. Я звонил вам насчет своей.., раны.
- Ах да.
Массивная дверь распахнулась. На пороге стоял широкоплечий пожилой джентльмен приблизительно одного роста с Остином.
- Ты, парень, из большого города?
- Простите?
- Из какого города ты, парень? Нет, не говори. Дай я сам угадаю. Из Лос-Анджелеса? Нет, не из Лос-Анджелеса. Ты слишком бледен для голливудского парня. Хотя у нас в округе многие оттуда. Из Сан-Франциско... - Доктор взглянул на модные джинсы Остина. - Нет, не оттуда. Там не носят голубые джинсы. По крайней мере, с тех пор как повымерли или пропали хиппи. - Доктор расхохотался над собственной шуткой. Он болтал уже без малого минуту, но не сказал ничего путного.
