— Погоди, — перебил Шевелёв. — А что это под ним за механизм? Он для чего?
— Как для чего? Тут, брат, хитрое устройство. Может, он регулирует подачу… Может, он…
И заплавал Сергей Кудрявцев, как плавают школьники по морям и океанам, стоя в классе у карты, когда не знают, где найти нужный остров.
Ещё минута — и готово, совсем утонул бы. Но вошёл Журавленко с покупками:
— К столу, пожалуйста. Несу чай.
Сергей Кудрявцев в два счёта застлал газетой письменный стол, придвинул стулья и развернул покупки.
Сели пить чай.
— С сегодняшнего дня, Иван Григорьевич, у вас ещё один помощник — вот эта самая личность, — представил Михаила Шевелёва Сергей Кудрявцев. — Можете всё ему доверить, — свой.
— Да, великое дело — свой, — сказал Журавленко. — Иногда побудешь с человеком час, и тебе уже ясно: это свой. Иногда рядом с человеком живешь, годами рядом работаешь и всё-таки в свои не запишешь.
Не сказал он только о том, что не сегодня, а раньше и без всяких рекомендаций он записал бы Шевелёва и в свои, и в помощники.
Но помощник вначале мало помогал. В свободное от курсов время он сидел перед моделью и задавал вопросы.
Журавленко подробно отвечал, рассказывал, как что устроено.
Михаил Шевелёв слушал, слушал, потом говорил:
— Не понимаю. Не вижу, что там внутри.
Пришлось развернуть ему чертежи.
И начал Михаил Шевелёв сравнивать каждую деталь на чертеже с тем, во что она превратилась в модели.
Когда по дороге из школы Маринка и Лёва заходили к Журавленко, они видели, что Сергей Кудрявцев работает так, что «смотреть жарко», да ещё с весёлой шуточкой; видели, что Ивану Григорьевичу рядом с ним легко и весело.
А Михаила Шевелёва не слышно и здесь. Когда двоим бывает трудно справиться — подойдёт и поможет. Но большей частью он сидит за чертежами — и ни с места.
И в который уже раз, Маринке было обидно за папу. Ну почему он у неё такой медленный и такой тихий?
Глава двадцать пятая. Одноклассницы и одноклассники
Ребята заметили, что Лёва держит Маринкин портфель, пока она одевается, что вместе они выходят из школы. И вдруг в раздевалке, у дверей на улицу, Маринка и Лёва услышали:
— Жених и невеста! Жених и невеста!
Лёва побледнел. Невыносимо ему стало от этих слов, нестерпимо.
Он рывком обернулся и увидел, что ближе других стоит к нему Лёнька Грибов: красные щёки, нос в веснушках, школьное прозвище — Мухомор.
Грибов улыбался так, что щёки придвигались к глазам, оставляя узкие щёлочки, и тянул ещё:
— …веста!
Со всей силой Лёва толкнул его к двери Маринкиным портфелем, который как раз держал в правой руке:
