А за два дня до смерти он сумел передать на волю записку, адресованную жене н сыну:
«Дорогие мои! — писал он дрожащей рукой.—Одновременно с цингой с марта у меня болели бока. Докатилось до серьезного плеврита. Сейчас у меня температура 39, но было еще хуже. Здесь, в больнице, неплохо. Ничего не передавайте, мне ничего не нужно.
Досадно отодвинулся суд. Милые, простите за все, иногда хочется умереть в этом горячем к вам чувстве. Будьте счастливы. Я для вашего счастья дать уже ничего не могу. Я ни о чем не жалею. Если бы жизнь могла повториться, я поступил бы так же».
В отличие от большинства людей, которые в те мрачные годы ушли в небытие, мало что после себя оставив, Георгий Венус оставил книги. В них его душа, его мечты. Переиздать бы эти книги, дать им вторую жизнь—это было бы второй жизнью автора, мало прожившего, но много страдавшего человека.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ — ЗА ПОЦЕЛУЙ ДОЧЕРИ ВОЖДЯ
Все началось с того, что дочь вождя народов Светлана — как бы это сказать помягче—раньше времени повзрослела. Впрочем, ничего странного в этом нет — сказывался голос крови, а среди родственников Светланы кого только нет: и русские, и немцы, и цыгане, и грузины.
Вот что она пишет в своих воспоминаниях о конце 1942-го — начале 1943 года. Напомню, что в это время гремела Сталинградская битва, изнывал блокадный Ленинград, под сапогом немецкого солдата стонала Украина, Белоруссия, Прибалтика, да и до Москвы фашистам было рукой подать.
«Жизнь в Зубалове (дачное место под Москвой, где жила семья Сталина. — Б.С.) была в ту зиму 1942 и 1943 годов необычной и неприятной. В наш дом вошел неведомый до той поры дух пьяного разгула. К Василию приезжали гости: спортсмены, актеры, его друзья-летчики, и постоянно устраивались обильные возлияния, гремела радиола. Шло веселье, как будто не было войны.
И вместе с тем было предельно скучно—ни одного лица, с кем бы всерьез поговорить, ну хотя бы о том, что происходит в мире, в стране и у себя в душе... В нашем доме всегда было скучно, я привыкла к изоляции и одиночеству. Но если раньше было скучно и тихо, то теперь было скучно и шумно.
В конце октября 1942 года Василий привез в Зубалово Капле-ра. Был задуман новый фильм о летчиках, и Василий взялся его консультировать. В первый момент мы оба, кажется, не произвели друг на друга никакого впечатления. Но потом — нас всех пригласили на просмотры фильмов в Гнездниковском переулке, и тут мы впервые заговорили о кино.
