— Так мало? — несколько театрально всплеснул руками начальник. — Таких сроков в нашей истории не было. Но, как говорится, лиха беда начало. Как знать, может быть, пробьет час, когда для раскрытия преступления следователям хватит полчаса. А в такой пустяковой просьбе, как посидеть в тюремной камере, отказать вам не могу.
Когда загремели замки и засовы и меня закрыли в камере, видит Бог, на какое-то мгновенье перехватило горло и сжалось сердце. Потом я немного успокоился и осмотрелся... Вдоль стен—две металлические кровати, еще одна—у окна. Под самым потолком — фрамуга. Раковина, столик, унитаз, три табуретки, вмонтированное в стену зеркало, кнопка вызова контролера, репродуктор, полки для личных вещей и туалетных принадлежностей — вот, собственно, и вся обстановка тюремной камеры. Свет здесь горит круглые сутки, ночью, правда, послабее.
Через некоторое время меня повели на прогулку. Оказывается, каждый день ровно час все подследственные находятся в прогулочных двориках, расположенных не внизу, а на самой крыше. В принципе это ряд бетонных, правда, довольно просторных колодцев, сверху затянутых сеткой. Здесь можно гулять, бегать трусцой, сидеть на скамейке, делать вольные упражнения, чем многие и занимаются.
Подышав свежим воздухом, я отправился на кухню, потом в медсанчасть, осмотрел боксы для допросов, душевую и, наконец, познакомился с теми, ради кого сюда пришел. Контролеры, как правило, молодые, крепкие прапорщики. Своей профессии стесняются, во всяком случае, ни их девушки, ни жены не знают, что они работают в тюрьме, да еще и надзирателями.
— Но как же так? — удивился я. — Если говорить о девушке с дискотеки, это понятно: парень из тюрьмы для танцев не лучшая партия. Но если она стала женой, если у вас нормальная семья, то зачем таиться, чего скрывать? В конце концов, каждый зарабатывает на хлеб, как может.
— Ну да, — мрачно заметил один из прапорщиков. — Чего скрывать...У подруги муж работает менеджером, брокером или каким-нибудь директором, мотается по заграницам, загорает на Багамах, после каждой поездки — неделя трескотни по телефону. А чем выхваляться моей? Тем, что ее муж работает в тюрьме? Нет уж, пусть лучше бахвалится тем, что муж служит в органах — и точка.
— Ходят слухи, что от вас в самом прямом смысле слова зависит жизнь находящихся в камерах людей. Так ли это?
— Бывает, что и зависит. Народ-то у нас разный — шпионы, убийцы, бандиты, контрабандисты. Некоторые из них считают, что незачем ждать суда, все равно «вышка», а это пожизненное заключение, и пытаются свести счеты с жизнью здесь. Я, например, заметил, что один подследственный из оторванных от простыни полосок свил веревку. Ясное дело, хотел повеситься. Но я ему не дал и вовремя изъял веревку. А мой сменщик процесс изготовления веревки проморгал, но все-таки успел вытащить самоубийцу из петли.
