Вся эта образовательная работа оказалась чрезвычайно успешной, миллионы американцев более или менее приняли «главную философию», что Эго и «социальная действительность» являются вымыслом нервной системы, группами синоптических связей, непроизвольной паранойи. Это можно было бы назвать неорадикальным номинализмом. Эту философскую революцию, скрытную, неявную, иногда набожную и удивительную. Уход от общественных социальных рефлексов, страхов, вот к чему мы должны были придти. Главное это избавление от партийной политики, войн, насилия, военной службы, расизма, рабского карьеризма, эротического лицемерия, дискриминации по половому признаку, ортодоксии, дресс кода и прочего. Отказ от высокопарности, включая свою собственную, да и сама банальная философия хиппи, являла собой сигнал свободы и надежды для всего мира. Поэты в советских тюрьмах слышали его. И молодые люди по всей планете.
Неизбежная обратная реакция из этого нового послания индивидуалисткой власти началась в 1966 году, когда различные законодательные органы и конгресс США начали полагать, что галлюциногены криминализируют общество. В этом году я свидетельствовал перед Комиссией Сената, убеждая их, что изменяющие сознание наркотики, возможно, использовать в медицинских целях.
История вполне может решить, что второй фатальной ошибкой администрации Джонсона могло стать решение о передаче контроля над наркотиками федеральной полиции и государственным учреждениям здравоохранения. Я предсказал, что если контроль над наркотиками перейдет в ведение правоохранительных органов, то результатом этого будет рост черного рынка и репрессивного бюрократического аппарата, как это уже бывало во времена сухого закона.
Кто же в действительности хотел этого? Ведь моя политическая позиция тогда не была радикальной или уникальной. В действительности, во время правления Джонсона, вокруг этой проблемы велась серьезная битва. Медики и ученые (поддержанные Кеннеди) убедили всех, что лекарства должны находиться в ведении департамента здравоохранения, образования и социального обеспечения, в то время как законом и порядком политиканствовало министерство юстиции.
ЛСД оказался вне закона. И большинство ведущих исследователей наркотиков постепенно начали уходить от отвественности перед правительством. Была объявлена еще одна война ереси. На этот раз «новое сознание» стало политическим вопросом неразрывно связанным с миром сексуального освобождения, реформы образования, расового равновесия, экологии и «конца проекта». Я полагаю, что политическое проявление было неизбежно.
