С развитием методов функциональной визуализации мозга стало возможным регистрировать его активность в режиме реального времени на фоне различной деятельности, выполняемой испытуемыми. Уже первые исследования методом позитронной эмиссионной томографии, выполненные в 1988 году Стивеном Петерсоном и Маркусом Райхле, позволили выявить и начать изучение тех областей мозга, которые активируются при чтении, при произнесении слов, вслух или про себя, и при связывании слов в предложения. «Впервые в истории, – писал Станислас Дехэйн в книге «Чтение в мозгу», – в живом мозгу были сфотографированы области, отвечающие за язык и речь».
Психолог и невролог Дехэйн специализировался на изучении процессов, отвечающих за зрительное восприятие, в особенности процессов, ответственных за распознавание и представление букв, слов, цифр и чисел. Используя функциональную МРТ, метод более быстрый и обладающий большей разрешающей способностью, чем ПЭТ, он и его коллеги сосредоточили свои усилия на исследовании той области человеческого мозга, которая работает со зрительной формой слова или, более неформально, с «буквенной кассой мозга».
Работы Дехэйна (в соавторстве с Лораном Коэном и другими) показали, как область восприятия визуальной формы слова может в течение доли секунды активироваться предъявлением написанного слова и как эта первоначальная, чисто зрительная активация затем распространяется на другие участки головного мозга – в височную и лобную доли.
Чтение, конечно же, не заканчивается распознаванием зрительной формы слова – наоборот, процесс чтения с этого только начинается. Записанное слово передает не только свое звучание, но и смысл, а область зрительной формы слова имеет многочисленные связи со слуховыми и речевыми областями, а также с областями интеллектуальными и двигательными, и с участками, обслуживающими память и эмоции22. Область зрительной формы слова является узловой точкой в сложной мозговой сети сопряженных связей – сети, которая существует, как представляется, только в коре головного мозга человека.
Будучи плодовитым писателем и страстным читателем, привыкшим каждое утро читать газеты и прочитывать несколько книг в неделю, Говард Энгель плохо представлял себе, как ему жить с алексией, тем более что никаких признаков улучшения не наблюдалось. Жизнь любого больного алексией очень трудна в мире, полном дорожных указателей, всевозможных билетов, этикеток и прочей печатной информации – от надписей на продуктах питания до инструкций по пользованию бытовой техникой. Но положение Говарда было еще хуже, можно сказать, оно было просто плачевным, ибо вся его жизнь и его самоидентификация (не говоря уже о способе заработка на хлеб насущный) зависели от способности читать и писать.
