— Ваше желание для меня закон, мадам.
Собственно, мое согласие здесь мало что значило.
Уже в который раз за этот прекрасный вечер мы подняли бокалы за жизнь и любовь, после чего Шарлотта опрокинула свой прямо на брюки Биттнеру.
— Какие пустяки, мадам, — великодушно успокоил ее месье Шарль и отряхнул мокрую штанину, будто хотел смахнуть с нее налипшую нитку.
Через несколько минут он откланялся и отправился почивать в своей антикварной кровати.
— Спокойной ночи, увидимся! — кивнул он.
Я воспользовался этим сигналом и немедленно вызвал такси.
Первую машину Шарлотта уступила Жюльену, и я понял, что это неспроста. Когда же я попытался посадить ее во вторую, она принялась настаивать, чтобы мы поехали вместе: она высадит меня на улице Канетт (я там живу) и, вообще, домой ей не хочется.
— Но мадам, — слабо запротестовал я, когда она, вцепившись в меня, с женской решительностью потащила в машину, — уже поздно, ваш муж будет беспокоиться.
Но женщина только хихикала, устраиваясь на заднем сиденье.
— Улица Канетт, пожалуйста, — сказала она шоферу и хитро посмотрела на меня. — Ах, мой муж… Это моя забота. Или вас кто-то ждет?
Я молча покачал головой. С тех пор как я расстался с Корали (или она со мной?), никто, кроме Сезанна, меня не ждал, и в этом положении тоже, безусловно, были свои плюсы.
Мы ехали по притихшей улице Сен-Симон, мимо ресторана «Ферма Сен-Симон», где можно вкусно и дорого поесть, и уже сворачивали на все еще оживленный бульвар Сен-Симон, когда я снова почувствовал на ноге ее руку. Она нежно ущипнула меня и прошептала на ухо, что ее муж на конференции, а дети уже взрослые. Она спрашивала, чем была бы наша жизнь, если бы время от времени мы не баловались конфетками.
Сквозь алкогольный дурман до меня дошло, что конфетка — это я и что ночь еще далека от завершения.
На следующее утро я проснулся с чувством, будто меня били по голове молотком.
Как и всегда в таких случаях, один бокал накануне окапался лишним, и понял я это только сегодня.
Со стоном перевернувшись на бок, я нащупал будильник. Четверть одиннадцатого. И это плохо, даже очень плохо, потому что через час на Северный вокзал приезжает месье Тан, ценитель прекрасного из Китая, а я обещал его встретить.
Такова была моя первая мысль. Затем я подумал о Шарлотте. Повернув голову, я увидел лишь помятую простыню. Пораженный своим открытием, я сел.
Итак, Шарлотта ушла. Ее одежда, которую она вчера с пением разбросала по комнате, исчезла. Вздохнув, я снова опустился на подушку и закрыл глаза. Какую ночь я пережил, боже мой! Так мало спал и почти ничего не сделал. Нечасто со мной случалось такое.
