— Да не помню я!
— И я не помню… Вот так погуляли! Слушай! — Громов покусал губу, стараясь прогнать нахлынувшие вдруг в голову мысли… скорее, даже намек на них, но намек не то чтоб неприятный — ужаснейший! — А ты вспышку помнишь? Ну словно солнце… ночью.
— Вот вспышку — помню! — охотно кивнула Бьянка. — А после нее — ничего.
Андрей похолодел. Нет! Быть такого не может! Ведь он сам — живое доказательство того, что никакой Третьей мировой не было… однако…
— Я пойду, — девушка поднялась на ноги. — Туда… недалеко. Ну мне надо.
Пописай, пописай…
Махнув рукой, молодой человек отвернулся и стал смотреть на воду, на бурное, местами даже с пенными завихрениями течение, на желтую отмель и черное спокойствие омута с нависшими ивами и ракитой.
От созерцания его отвлек громкий крик Бьянки.
— Что такое?!
Едва не упав в воду, Андрей стремглав бросился на зов… что ж такое могло случиться? Не дай бог, укусила змея!
— Эй, милая! Ты как?
Да нет… судя по всему — не змея. Юная баронесса, как ни в чем ни бывало стоявшая посреди небольшой поляны, обернувшись на зов, показала рукой на опушку:
— Смотри-ка, хижина! Пойдем, глянем.
— Идем!
Радостно переведя дух, Громов обогнал девушку, подбежав к хижине первым. Горбыль, маленькое — без всякого стекла — оконце, крытая соломою крыша, грубо сколоченная дверь с деревянной — из коряги — ручкою.
— Хижина дяди Тома, — улыбнулся молодой человек. — А ну-ка, посмотрим, что там у тебя внутри?
Из мебели внутри оказался только небольшой самодельный стол, больше напоминавший картофельный ящик, да неширокие нары, застланные какой-то плетенной из травы циновкою. На прибитой прямо над нарами полке стояли какие-то туеса и небольшая деревянная шкатулка, похожая на ящичек для сигар. В шкатулке обнаружилась металлическая пластинка, кресало и трут — огниво! В одном из туесов белела на самом донышке серовато-белая россыпь. Громов осторожно понюхал, попробовал на язык…
— Соль! Похоже на охотничий домик. Только вот это… огниво — слишком уж экзотично, могли б и спички оставить. Хотя в сезон дождей спички, конечно, отсырели бы.
— Глянь-ка, милый, — острога!
Бьянка взяла стоявшую в углу палку с примотанным бечевою обломком лезвия:
— Удобная вещь — рыбу бить можно!
— Тут, видно, охотники на ночлег останавливались. И рыбаки…
Да, скорее всего, именно так дело и обстояло — обыкновенная охотничья избушка, правда, хиленькая, сибирским заимкам не чета, так тут ведь сибирских морозов не бывает, да и снег — редкий год выпадет — и тут же растает. Основательно — из бревен — строить незачем, достаточно вот горбыля… Впрочем, нет, это не горбыль — какие-то тоненькие деревья, что-то типа хвороста.
