где продолжают гордиться своими подвигами или начинают раскаиваться в содеянном эмансипированные женщины и шестнадцатилетние девочки, создавшие разбойные банды без единого представителя мужского пола, а также молодые женщины, пошедшие на тяжкие преступления за своим возлюбленным;
где заключены солдаты-убийцы, не выдержавшие издевательств старослужащих;
где бессонные ночи проводят женщины-матери, в отчаянии и исступлении зарезавшие своих пьяных тиранов-мужей, и в ночной тишине камер им мерещатся кровь и трупы убитых супругов и встают в сознании осиротевшие дети;
где находятся опытные рецидивисты, гордые своим весом в уголовном мире «воры в законе» и малолетние преступники — дети, подростки, брошенные своими родителями и совершившие преступления;
а также лица, севшие за служебные преступления и собственную небрежность, и подставленные своим начальством под суд наивные интеллигенты; здесь и прошлые алкоголики и наркоманы, насильники и проститутки, мафиози, рэкетиры, милиционеры и т. д.
Много бывших спортсменов: мастеров и разрядников каратэ, бокса, самбо, борьбы и пр.; в спортшколах и на стадионах в них воспитывали физическую мощь мышц и жажду победы над противником, но не заботились об их душе и нравственности. Вообще, при посещении камер и бесед с заключенными складывается впечатление, что многие наши спортшколы являются генераторами преступников. Их надо рассматривать как потенциально криминогенные зоны.
Всю эту разнообразную массу людей, поступающую в тюрьмы, пытаются как-то сортировать по камерам и коридорам, жестко разделяя привлекаемых по одному делу «подельников». В тюрьме — и здоровые, и больные, в том числе и душевнобольные. У некоторых психические сдвиги происходят уже в тюрьме.
В прошлой вольной жизни их не коснулись слова о добре и правде, о грехе и святости, о любви и красоте человеческих отношений. Они ходили среди нас, жили в наших домах, учились с нашими детьми в школе, а, может быть, мы их учили или работали рядом с ними, и они иногда заходили и в наши православные храмы.
А теперь все они, лежа на тюремных нарах, койках и топчанах или на холодном полу камер, думают о своей прошлой жизни, мучительно размышляют об ожидающем их будущем.
Арест, тюрьма прервали их бездумный бег по жизни; их остановили. И священник может обратиться к ним со словами пророка Иеремии: «Остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим»
