— Верно, — вежливо согласился гном, словно желая доставить этим собеседнику удовольствие.
— И вы не больной.
— Да, я здоров, — сказал Лэтроп.
— Клэй был больной. Клэй... (Не «умер». Слово скорей переводилось, как «прекратился» или «иссяк», но смысл его был ясен.)
— Я знаю. Я пришел, чтобы поговорить о нем.
— Он жил с нами, — произнес гном. — Мы были рядом с ним, когда он... (Умер?)
А давно ли это произошло? Как спросить «давно ли?» Лэтроп вдруг смешался, осознав, что в языке этих гномов не было слов, подходивших по смыслу для обозначения продолжительности отрезка времени. Глаголы в нем, конечно, употреблялись в настоящем, прошедшем и будущем времени, но не было ни одного слова для измерения протяженности времени или пространства.
— Вы... — Не было слов, переводимых, как «похоронить» и «могила». Вы закопали его в землю? — спросил Лэтроп.
Он почувствовал, что этот вопрос привел гнома в ужас.
— Мы... его.
Съели его? — мучительно соображал Лэтроп. На Земле, да и на некоторых других планетах жили в древности племена, которые поедали своих усопших, воздавая тем самым покойникам высшую почесть.
Но это не было слово «съели».
Тогда что же они сделали с Клэем? Сожгли? Повесили? Куда-то забросили?
Нет. Ни то, ни другое, ни третье.
— Мы... Клэя, — настойчиво повторил гном. — Он так хотел. Мы любили его. Мы не могли сделать для него меньше, чем он просил.
Лэтроп с благодарностью поклонился.
— Этим вы оказали честь и мне тоже.
Гном вроде бы несколько успокоился.
— Клэй был безвредный, — произнес он.
«Безвредный» — не совсем точный перевод. Быть может, «мягкий». «Не жестокий». Да еще «слегка чокнутый». Естественно, что из-за психологической несовместимости, недопонимания, любой пришелец не может не показаться аборигенам «слегка чокнутым».
Словно прочтя его мысли, гном проговорил:
— Мы не понимали его. У него были какие-то вещи, и он называл их «кистикраски». Он делал ими полоски.
Полоски?
Кистикраски? Ну, конечно же — кисти и краски.
Полоски? И это понятно — ведь местные жители видели все в одном цвете. Для них живопись Клэя, вероятно, была лишь совокупностью «полосок».
— Он их делал здесь, у вас?
— Да. Здесь.
— Интересно! А можно мне взглянуть на эти полоски?
— Можно, — сказал гном. — Пойдемте со мной, и вы их увидите.
Они перешли улицу и приблизились к лазу в одну из нор. Согнувшись, Лэтроп стал спускаться вслед за гномом по узкому туннелю. Когда они прошли футов десять-двенадцать, туннель расширился, и они очутились в комнате неком подобии вырытой в земле пещеры.
