— Вчера утром я отправился в Сикстинскую капеллу, чтобы отдать свой голос за нового папу. Я и представить себе не мог, что там случится. Как только мне начала угрожать опасность, двое сидевших рядом коллег прошептали мне несколько слов, стремясь поддержать меня.
Просто и без намека на напыщенность, он повторил сказанное ему Виллебрандсом и Риберио. Новый папа рассказал, почему он избрал себе такое необычное имя.
Я размышлял примерно так. Папа Иоанн XXIII захотел сам посвятить меня в сан в соборе Святого Петра. Потом, хотя и незаслуженно, я стал его преемником в кафедральном соборе Святого Марка, в той Венеции, которая по-прежнему полна духом папы Иоанна XXIII. Его помнят гондольеры, сестры-монахини, одним словом — все. С другой стороны, папа Павел VI не только сделал меня кардиналом, но за несколько месяцев до того, на широком пешеходном мосту на площади Сан-Марко, он заставил меня покраснеть до корней волос перед двадцатью тысячами людей, потому что он снял с себя омофор и возложил его мне на плечи. Никогда в жизни я так не краснел. Кроме того, за пятнадцать лет своего понтификата этот папа не только мне, но и всему миру продемонстрировал, как сильно он любит церковь, как служит ей, как трудится ради нее, и сколько претерпел ради этой церкви Христовой. И потому я взял себе имя Иоанн-Павел.
Будьте уверены в одном. Пусть я не обладаю ни мудростью сердца папы Иоанна XXIII, ни образованием и культурой папы Павла VI, тем не менее я буду стремиться всеми силами служить Церкви и надеюсь, что вы поможете мне своими молитвами.
Этими простыми, всем понятными словами, за которыми последовали «Ангелус» и благословение нового папы, Иоанн-Павел I провозгласил наступление нового мира. И тот сердечный, восторженный отклик собравшихся на римской площади людей в точности отражал чувства всех, кто внимал ему в мире.
Ватиканские обозреватели ломали себе головы, выискивая в том, какое имя взял себе новый папа, намеки на политику грядущего понтификата. Кто он, новый папа, — Иоанн или Павел? Одним из тех, кому задавали этот вопрос, был кардинал Сюененс: «Он по-своему будет и тем, и другим. Своей манерой держаться он больше напоминает Иоанна XXIII, но это все равно что смешивать кислород и водород — вы получите воду. Так два различных химических элемента порождают третье вещество».
Выбранные Лучани имена намекали на преемственность, но фактически в тронное имя он включил и слово «Первый»; подобное уточнение считали условностью и никогда к нему не прибегали, пока не появлялся второй носитель такого же имени, и упоминание этого новым папой кое о чем говорило ватиканским экспертам. То, с чем предстояло столкнуться им и всей остальной церкви, не имело отношения к непосредственным предшественникам нового папы. Иоанн-Павел I был личностью уникальной.
