Но то, что как бы лишь намечалось в 1984 году, стало генеральной линией администрации Рейгана в год 40-летия окончания второй мировой войны. Игнорирование роли Советского Союза и в то же время безмерное преувеличение роли США и Англии, клевета в адрес Советской Армии стали стандартным набором во всех документах правительства — исключая, пожалуй, послание Р. Рейгана советскому руководству, в котором он был вынужден говорить об «общих усилиях». Однако эти признания с лихвой компенсировались в других заявлениях президента (к примеру, в его речи в Страсбуре 8 мая 1985 года) — не говоря уже о неприглядной демонстрации, предпринятой им совместно с канцлером ФРГ Гельмутом Колем на кладбище солдат вермахта и СС в западногерманском городке Битбурге.
Администрация США оценила события второй мировой войны, мягко выражаясь, крайне односторонне. Все свелось к утверждению, будто свободу и независимость мир обрел лишь благодаря США и Англии. А если действия советских войск и имели место, то, мол, они несли не свободу, а «новое порабощение». Советской стране вменялось в вину невыполнение союзнических обязательств, ряда важных решений (в том числе принятых в Ялте и Потсдаме), неверность самому духу великой коалиции. Совершенно замалчивались при этом исторические факты, связанные с умышленной задержкой открытия второго фронта в Европе, с подлинными нарушениями духа и буквы союзнических соглашений военного времени Соединенными Штатами и Великобританией.
Одним словом, подход американской администрации и основных органов печати США к событиям 40-летней давности невольно подтвердил то спорное определение истории, согласно которому она является «политикой, опрокинутой в прошлое». Искажение исторических фактов, их произвольная интерпретация становятся составной частью антисоветского курса администрации США.
Попытки разделить победы на «нашу» и «вашу» не имеют ничего общего с подлинными событиями. Не делили победу советские воины в самые трудные месяцы и годы войны, когда им, стиснув зубы, приходилось слушать многочисленные обещания открыть второй фронт. И хотя песня Булата Окуджавы родилась в послевоенные годы, но мы могли петь и в годы войны:
…И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Думаю, что и Джозеф Половский мог присоединиться к этим словам. Но общая победа не только не исключает, но настойчиво требует точного анализа, соответствующего не пропагандистским замыслам, а подлинным фактам истории, — как победа родилась, как складывались факторы, ее обеспечившие. Совместный ратный труд воинов союзных армий, партизан и отрядов Сопротивления имел свою «точную привязку» к географической карте мира — он совершался не «где-нибудь», а во вполне определенном месте. И хотя в военных сводках часто — по понятным соображениям — говорилось об «энском направлении» или «городе N», смерть ожидала солдата в месте, имеющем определенное название. Но от политических и военных руководителей западных стран антигитлеровской коалиции зависело — где, когда и куда они посылали в бой своих солдат.
