Это было уж слишком. Сестра оставалась всего лишь девчонкой, в конце концов, и вот позволяет себе делать ей выговор!
- Объясни, что ты имеешь в виду? Несмотря на гордость Мэри, совесть ее была неспокойной.
- Хорошо. Ты прости меня, Мэри, но я буду немного жестока с тобой. По-моему, быть снисходительной означало бы оказывать тебе плохую услугу. До сих пор ты страдала амнезией, согласна. Но ты, кажется, стала выдумщицей, что еще хуже!
- У тебя хватает дерзости...
- Да ладно... Ты думаешь, что я проглотила все твои истории? Сперва ты утверждаешь, что почти не видишься с соседом, а я нахожу у него твой почти законченный портрет! Далее: почему ты сказала ему, что я поселюсь здесь?.. Твоя личная жизнь меня не касается, но разве тебе так нужно прятаться за всей этой чепухой?
- Оставь меня в покое!
Мэри не смогла удержать рыданий. Значит, Кэрол разгадала ее ухищрения! В отчаянии она бросилась на диван с тщетным желанием раствориться в нем.
Потрясенная сестра села рядом и положила руку ей на плечо.
- Успокойся, Мэри.
- Это ужасно...
- Нет. От слез тебе станет легче. Тебе надо успокоиться, чтобы принять правду, всю правду...
Мэри поднялась и обратила к сестре лицо, мокрое от слез.
- Раз ты хочешь все знать, то знай, что Джон стал моим любовником! выкрикнула она почти в нервном припадке.
Вместо ответа Кэрол расхохоталась.
- Что тут удивительного, дорогая? Я хотела бы знать, какой мужчина сможет устоять перед такой привлекательной особой, как ты!
Отчаяние овладело молодой женщиной.
Ее признание было чистым безумием! Она скорее дала бы разрубить себя на кусочки, чем признаться, что Джон не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения.
- Где уж тут говорить о привлекательности! Я всего лишь инвалид, потерявший свое "я"!
На этот раз Кэрол потеряла терпение. Взяв сестру за плечи, она встряхнула ее и сказала гневно:
- Ты говоришь чушь! Тебе должно быть стыдно оплакивать свою судьбу, когда на свете столько людей, страдающих намного больше, чем ты! Твои комплексы неуместны и смешны!
Эти слова прозвучали для Мэри подобно пощечинам, она замерла, и ее слезы иссякли так же быстро, как пришли.
Она вытерла лицо. Ее достоинство - это было все, что у нее оставалось.
- Ты права. Я потеряла голову, - проговорила она.
Этот спор имел, по крайней мере, тот положительный результат, что вернул ее к реальности.
- Поскольку у нас время признаний, то я хотела бы сделать еще одно.
- Боже, что еще?
