- Говорил… - Славка поднял на Антона глаза. - А что?
- Ничего. Он подал документы.
Славка молчал. Долго. Потом сказал:
- Понятно тогда, почему она ревела.
- Боится за него?
- Ага… Антон, я тоже боюсь. Он мне давно говорил, что хочет туда, они ещё с Юрой как-то спорили. А я в интернет залез посмотреть, что это такое… А то слышно отовсюду: лётчик-испытатель, лётчик-испытатель…
Антон кивнул. Братишка сжал губы, чуть нахмурился.
- На нашем кладбище, половина только – лётчиков-испытателей… И половина улиц города названа их именами…
- Ничего себе…
- Я про одного такого лётчика читал, - продолжал Славка тихо, чуть замедлив шаг. – Он испытывал разные самолёты, и военные, и пассажирский. На прочность, на ошибки… У одного самолёта было что-то не так с управлением. Все так говорили, а он не верил. И погибали люди. И вот он решил выяснить, что же там такое-то…
Они уже подошли к метро. Толкалась толпа возле известного кафе-ресторана коктейлей и гамбургеров. Раздавали жёлтые листочки два человека с досками-рекламами на груди. Продавали цветы бабушки на каменных лестницах подземного перехода, где выходили и спускались люди: женщины, старики, мужчины, студенты, девушки – муравейник разного торопливого народу. Женщина с коляской карабкалась по этим каменным ступеням, какой-то парень подошёл и, ухватившись за другой край коляски, стал помогать… Дома светились разноцветными вывесками магазинов, на обочинах тротуара люди обходили припаркованные машины… А над всем этим возвышался огромный, старинный, красный храм, с потемневшими от времени куполами, и очень жёлтыми, светящимися от солнца, крестами.
… - Он летел над городом, когда самолёт стал неуправляемо вращаться, - рассказывал Славка, прищурившись и глядя в конец улочки, откуда они пришли. – Крикнул в рацию, что вращает… И не стал катапультироваться…
- Почему? – спросил Антон и почувствовал вдруг, какими редкими стали толчки в груди.
- Антон, там же дома… Если бы он катапультировался - самолёт упал бы на них… А так он отвёл его в сторону, на склады. Там никого не было…
Гулко дрогнул колокол, на миг приблизив вечность, молчавшую над суетой.
- Как его звали? – спросил Антон.
- Гудков. Олег Васильевич… Ему было сорок лет, когда он разбился. Знаешь, Антон, там кирпич до сих пор не меняют, на тех складах. И приносят цветы, как к памятнику… Я ездил туда, смотрел…
- А где это?
- На Фабричной, это две станции от нашей.
- Съездим туда, покажешь?
Славка кивнул. Посмотрел в сторону метро, вздохнул:
