Эрика онемела от удивления и возмущения.
— К-к-какой свадьбе?
— Не делай вид, Эрика, что тебе ничего не известно о собственной свадьбе. На всех площадях и базарах Перхлонеса глашатаи читают вот это…
Он протянул ей свиток.
— …Я не могу не выразить своего восхищения мудростью, которую ты выказала этим поступком. Истинно, ты — дочь Даута Мудрого. Наконец-то тишина и мир придут на истерзанную землю Перхлонеса.
Эрика была возмущена и растеряна.
— Это ложь! Я ничего не знаю об этом! Я не собираюсь быть женой ненавистного мне Десебра!
— Ну, это дела уже семейные… — усмешливо и нагло произнес Януар. — Собираешься не собираешься, но мерку с тебя снять нужно. — Он сделал знак. Два воина взяли Эрику за руки и как бы распяли ее. Женщины — надо полагать, портнихи — боязливо приблизились и стали обмерять девочку. Монашеский балахон явно мешал им в их деле. Одна из женщин, пожилая, сказала об этом Януару.
— Сбросьте с нее это! — приказал он воинам.
Те, с маслеными улыбками, с готовностью повиновались. Эрика осталась в коротенькой и тоненькой рубашонке. Слезы бессилия и унижения текли по ее лицу.
— В платье из кружев цвета бледной розы, — похотливо озирая Эрику, заговорил Януар, — ты будешь самой прекрасной невестой, какую только видел Перхлонес! Зависть — тяжелый грех, но я не могу не признаться, Эрика: впервые мне захотелось оказаться на месте Десебра!
— Я не забуду своего унижения, мерзкая тварь! — сквозь слезы, теперь уже сквозь слезы ненависти и злобы, проговорила Эрика. — Ты еще вспомнишь эту минуту!
— Я всего лишь исполнитель чужих желаний, милая Эрика. Увы! Всегда исполнитель и всегда чужих желаний. Не держи на меня обиды… Вы закончили? — обратился он к женщинам.
— Да, — ответили портнихи.
— Отпустите ее!
Воины отпустили руки Эрики. Все стали выходить из комнаты.
— Я убью себя!
Януар даже не изменился в лице.
— Она по-прежнему не ест? — спросил он у начальника охраны.
— Не ест и не пьет.
— Прекрасно. С этой минуты — вообще ни воды, ни капли вина. Никаких фруктов. Распорядись на кухне, чтобы в еду не жалели соли и перца.
Горбун вытер слезы.
— Это слезы радости, Далмат. Не смотри на меня с укором. Я и не чаял, что дождусь этого дня, Великого Возвращения. Многие из моих друзей не дождались. И твой отец в том числе.
— Рано плакать от радости. Великий День Возвращения не состоится, если Десебр успеет со свадьбы, Воины Даута не обратят копья против тех, кто защищает не просто ненавистного Десебра, а законного мужа законной наследницы престола! Я только сейчас понял все змеиное коварство их замысла.
