Или это был Ив? Тогда понятно, почему, Шанталь упорно отрицала, что видела его там: похоже, она знала о некоторых странностях своего мужа.
Нет, у кого-то из них двоих, подумала Элизабет, с психикой явно не в порядке — вопрос только у кого: у нее или у Ива де Лаваля?
Наклонившись, она взяла книгу, надела солнечные очки и заставила себя прочитать несколько глав. Солнце начинало припекать слишком сильно, и она перенесла шезлонг в прохладную тень. Часы показывали полдень, пора было перекусить.
Полежав еще полчаса, она собрала свои вещи и вернулась в дом. Приняв душ и надел свободную хлопчатобумажную зеленую тунику, едва доходившую ей до колен, она пошла на кухню готовить себе второй завтрак.
Она порезала овощи: огурец, перец, салатные листья, листья цикория — и залила их приправой, для приготовления которой тщательно смешала растительное масло, лимонный сок и винный уксус. К свежему салату она достала разнообразные сыры и с удовольствием принялась уплетать все это.
Потом Элизабет сварила кофе и медленно пила его, прислушиваясь к тишине дома и к теплому дыханию сада. Сейчас было слишком жарко, и она решила вздремнуть, растянувшись на кушетке.
Когда она проснулась, деревья уже отбрасывали длинные синие тени на стены дома и жара немного ослабла. Элизабет, потянувшись, зевнула и взглянула на часы — было уже четыре. Когда же они вернутся из Анже? Они, очевидно, решили остаться пообедать там. Почувствовав вдруг, что ей надоело собственное общество, она решила прогуляться в деревню и купить открытки. Она уже послала одну Максу, но хорошо бы написать и коллегам по работе тоже.
Флэмбуаз был небольшим селением с одной неширокой, взбегающей на холм главной улицей. На маленькой площади напротив полицейского участка и кафе стояла церковь шестнадцатого века. Здесь же располагалась небольшая булочная-пекарня и мясная лавка. Площадь, конечно же, носила название площади Революции — в каждом французском городе и в каждой деревне была площадь с таким названием, равно как и мемориал в честь павших на войне. Во Флэмбуазе стояла статуя сурового солдата первой мировой войны, воздевшего руку к небесам, и венок из свежих цветов лежал у его ног. На гранитной плите было высечено:» Погибшим за Родину «. У церковной стены на скамейке сидели двое старичков, с интересом оглядевших проходившую мимо Элизабет.
— День добрый, господа, — поздоровалась она с ними по-французски, и они сдержанно ответили ей.
