Кроме всего прочего, юноши, которых вы будете готовить, изначально все будут христианами, и их еще нужно будет убедить отказаться от своих заблуждений, чтобы принять ислам. Кто еще сможет это сделать кроме вас?
Работать этим воинам придется и на чужой территории, – в странах католиков, шиитского ислама, в общинах яхуди и зороастрийцев – и никто лучше вас не научит их лучше тончайшим оттенкам различных течений этих религий. Только от вас они узнают о расхождениях среди последователей разных вероисповеданий и толков, о слабых и уязвимых сторонах их учений. Они должны уметь, если понадобится, использовать нужные технические термины и ключевые понятия вероисповедания врагов, чтобы поколебать их, разуверить и обратить в свою веру. Я понятно выражаюсь? А без этого невозможно ни надежно замаскироваться в мире, сплошь состоящем из враждебных религиозных общин, ни работать с их лицемерными адептами...
– Один из догматов нашего учения – это совершенная искренность чувств (ихлас) и честность (сидк) во всех поступках, – с достоинством заметил Камал уд-Дин. – К этому призывал еще Хамдун ал-Кассар. Как же мы будем учить своих мюридов лицемерию?
Хайр уд-Дин поморщился. При чем тут лицемерие?
– Хамдун ал-Кассар принадлежал к школе маламатийа, – иронически заметил ибн Ариф, – к «людям порицания», которые должны были скрывать свой образ жизни и свои взгляды, и потому в совершенстве владели искусством халват дар анджуман («быть в одиночестве, находясь в обществе»)...
– Но почему они скрывали? – тут же набросился на него Камал уд-Дин. – Почему? Поистине, ал-Мухасиби, создав движение ал-маламатийа, понимал его как протест против показной набожности, против внешней обрядности, за которой не стояло истинной веры! Потому он так тщательно анализирует лицемерие (рийа). Он призывал к крайней осмотрительности в различении дозволенного и запрещенного, к отказу от покровительства сильных мира сего и к такому воздержанию (зухд), в котором отказываешься от любования своей «святостью», чрезмерным аскетизмом, от гордости успехами в аскетизме...
– Да, отказаться, – с той же иронией уколол его ибн Ариф, – и от «святости», и от гордости, вплоть до великолепного аз зухд фи з эухд («воздержание в воздержании»), когда дервиш воздерживается уже от самого воздержания, изживает само желание воздерживаться... Недаром Ал-Худжвири не считал маламатийя суфийской школой. И великий Джами не относил к суфиям ни маламатийа, ни каландарийа...
