Но она встала, выдернув руку из его пальцев. Гедеон тоже вскочил и снова попытался овладеть ее рукой.
— Не уходи, послушай меня.
— Зачем? Не хочу.
Взгляды их встретились, его — умоляющий, ее — холодный, отталкивающий. Он подошел поближе, но Марина старалась держаться на расстоянии от магнетического обаяния его тела. Она чувствовала, как ее влечет к нему. Да, физическая сторона любви очень важна, но это лишь одна ее сторона. Чтобы любовь жила, нужно многое другое. У Марины не было уверенности в том, что Гедеона толкает к ней не только физическое влечение.
— Я хотел начать все сначала, — заговорил он снова. — Я приехал сюда, потому что с ума сходил без тебя. Гранди просил меня держаться подальше отсюда, но я не мог.
Ее взгляд красноречиво сказал ему, насколько эгоистично это было с его стороны, и он молча признал ее правоту.
— Увидев, что ты совсем меня не помнишь, я решил, что у меня есть шанс начать все так, как следовало бы. Ведь если бы тогда, когда мы впервые встретились, я признался сам себе, что влюбился, все отношения развивались бы иначе. Я приехал бы в Бассли, стал за тобой ухаживать и, возможно, добился бы взаимности. Потом мы поженились бы, и наша жизнь, наверное, сложилась тогда по-иному. Я хотел, чтобы ты увидела, как я люблю тебя, надеялся заставить тебя снова полюбить меня.
Конечно, он в этом преуспел, она опять влюбилась. Стоило Марине увидеть его, как она тут же ощутила непреодолимое влечение. Она не помнила его, но тело неудержимо отзывалось на каждое прикосновение, каждый поцелуй заставлял ее, как в трансе, идти к нему в объятия.
Марина вспыхнула и отвернулась, но Гедеон смотрел не отводя глаз, и вся ее защита рушилась под его взглядом.
— Подумай об этом, дорогая моя, — прошептал он ей на ухо.
Тут Марина подняла голову, и глаза ее сверкнули:
— Я скажу тебе, о чем я думаю. Я думаю, что лучше всего было бы нам вообще не встречаться. Ты заставил меня пережить все мыслимые мучения, и больше я тебя видеть не хочу. Я думаю, что тебе пора оставить меня в покое навсегда.
Лицо его побелело и замерло, губы не дрогнули, только один мускул затрепетал в уголке рта.
Охвативший ее гнев уже начал проходить, и она задрожала всем телом.
— Уходи, — сказала она невнятно, не глядя на Гедеона.
Марина чувствовала, что он наблюдает. И тут он хрипло рассмеялся и как-то странно произнес:
— Сжигаю за собой последний мост. — Прежде чем она поняла, в чем дело, он поймал ее, прижал к себе и впился в губы. Этот поцелуй, жадный, требовательный, жгучий, сокрушил все ее сопротивление, обдал волной безумного желания, захлестнувшей ее с головой.
