— Надеюсь, вы смеетесь не надо мной, мадам? — досадовал Бенедикт.
Это еще больше развеселило Женевьеву, она не выдержала и расхохоталась:
— Простите. — Она пыталась сдержать смех. Взглянула на Бенедикта. Яркий свет, лившийся из открытых дверей, освещал террасу, и она без труда рассмотрела его лицо, надменное и даже суровое. И опять безудержно рассмеялась.
— Я не верю вашим извинениям, — проворчал Бенедикт.
— Но мне действительно очень стыдно за мое поведение. Я не собиралась над вами смеяться. Правда, — с трудом сдерживая смех, проговорила Женевьева. — Кстати, вы заметили, как распущенно вели себя некоторые парочки за столом? Никогда бы не подумала, что на приеме подобного уровня возможны такие вольности.
— А, вы намекаете, что и я… Если думаете, что я тоже…
— Нет-нет, я совсем не это имела в виду. — Погладив Бенедикта по руке, она смущенно посмотрела на него. — Это правда, Бенедикт. Вы не такой, как все эти гости.
— Женевьева, — задыхаясь, проговорил он.
— Что, Бенедикт? Что вы хотели сказать? Вам опять нехорошо? — Она с беспокойством заглянула ему в лицо.
На шее у него пульсировала жилка.
— Вы считаете, я не такой, как гости принца? Так знайте, вы ошибаетесь.
— Ошибаюсь? — Женевьева невинно посмотрела на него. — Но почему?
— Знаете ли вы, чего я сейчас хочу больше всего на свете? Завести вас в какой-нибудь укромный уголок, где нам никто не помешает, и заняться любовью. И так, чтобы на этот раз мы вместе получили удовольствие.
От такой шокирующей откровенности у Женевьевы перехватило дыхание. Это просто неслыханно!
— Вы не посмеете этого сделать. — Она нервно облизнула губы.
— Вы думаете, я не посмею этого сделать? О, как вы меня плохо знаете!
— Неужели вы считаете, что это возможно? Неужели думаете, мы с вами можем уподобиться гостям принца?
Он убрал руку от лица, но Женевьева все равно не могла увидеть выражение его глаз за опущенными веками.
— Больше всего на свете я хочу оказаться с вами в комнате, где есть широкая кровать. Без кровати мне будет трудно выполнить свою работу. — Бенедикт задыхался от страсти.
— Выполнить свою работу? — с трудом сдерживая смех, переспросила Женевьева. — Значит, так вы это называете?
Нет, причиной ее смеха были не слова Бенедикта. Ей хотелось смеяться от счастья. Ей, наивной и неуверенной в себе Женевьеве Форстер, удалось соблазнить холодного и неприступного Люцифера. Пробиться сквозь его эмоциональную защиту, и теперь он весь в ее власти. Она не могла поверить, что ей это удалось. Эта мысль опьяняла ее. Хотелось нарушить все запреты вместе с этим красивым и обаятельным мужчиной. Мужчиной ее мечты. Еще никогда она не пускалась в такое рискованное любовное приключение.
