Хотя, возможно, он и ошибается, считая Женевьеву такой уж наивной. Что, если она сама хочет, чтобы какой-нибудь привлекательный и обходительный джентльмен соблазнил ее? Откуда ему знать ее истинные намерения?
— Женевьева, вы понимаете, что поездка по пустынному парку с незнакомым мужчиной может обернуться не таким уж забавным и легким любовным приключением? — резко спросил Бенедикт.
— Но Суффолк такой привлекательный и обходительный мужчина. — Во взгляде ее небесно-голубых глаз мелькнуло озорство.
Бенедикт едва сдерживал нарастающее раздражение. Женевьева обладала удивительной способностью улавливать самое незначительное в вопросе, упуская суть.
— Лично мне он не кажется привлекательным.
— Конечно же, — со смехом согласилась она.
— Но я понимаю, что он может казаться привлекательным… некоторым женщинам.
— Он кажется привлекательным женщинам, которые молоды и способны испытывать хоть какие-нибудь чувства в отношении мужчин, — сказала Женевьева.
— Возможно, вы и правы, — согласился он.
— А что у вас в корзинке, Бенедикт? — с улыбкой поинтересовалась Женевьева, резко переводя на другую тему разговор, который не привел бы ни к чему хорошему.
Честно говоря, Бенедикт совершенно забыл об этой дурацкой корзинке для пикника, его увлек разговор. С этой женщиной он готов забыть обо всем на свете.
Сначала он хотел использовать Женевьеву в качестве прикрытия своей деятельности, посещая с ней светские рауты. Но сейчас им двигали совершенно иные цели. Он захотел узнать поближе эту красивую и непохожую на других молодую женщину. Иногда она бывала просто невыносима, но для него это не имело значения.
— Вы меня слышите, Бенедикт? Почему вы молчите?
— В моей корзинке еда и покрывало, все необходимое для пикника, — со вздохом проговорил Бенедикт.
— О, как романтично! — Глаза Женевьевы заблестели от восторга. — Я всегда мечтала о пикнике в таком необычном месте! — В порыве радости она обняла его.
Но ей тут же стало стыдно за то, что не смогла удержать своих эмоций, и она в смущении потупилась.
— Давайте устроим пикник в каком-нибудь укромном уголке, вдали от посторонних глаз, где были бы только мы вдвоем. Пожалуйста, Бенедикт!
Во взгляде ее читалась немая мольба.
— Ну если вы так хотите… — Бенедикта поразила ее просьба и неожиданный порыв. Ее эмоциональность временами переходила все границы. Нашлась бы вторая такая женщина в его окружении, способная вот так внезапно его обнять?
Он не привык к проявлению таких искренних чувств. Это одновременно ошеломило, возмутило и растрогало. Хотя в свете часто обсуждали его любовные интрижки и похождения, большинство этих историй были выдумками. У Бенедикта не было многочисленных романов, которые ему приписывали. Они с Женевьевой разные люди, и, вероятно, она сама это прекрасно понимала. Она жизнерадостная и открытая, он сумрачный и замкнутый. Наверное, она и обняла его по простоте душевной. Ее поступок выглядел вполне невинно.
