— У меня действительно не было близости ни с одним мужчиной, кроме Джошуа, — избегая встречаться взглядом с Бенедиктом, призналась Женевьева.
— Значит, я — ваш первый любовник?
— Но мы с вами не…
— Я дарил вам ласки, Женевьева, и они приносили вам физическое наслаждение. Вы тоже ласкали меня. Хотя у нас не было физической близости в полном смысле этого слова, мы все равно стали любовниками. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Я — ваш первый любовник с тех пор, как…
— Вы имеете в виду, спала ли я с кем-то после той страшной брачной ночи? — без всякого смущения спросила она. — Нет, вы первый, с кем я была близка после ночи с Джошуа.
На какой-то миг Бенедикт потерял дар речи. Признание Женевьевы ошеломило его и расстроило. Значит, он — единственный мужчина, которому она доверилась, разрешила себя поцеловать и доставить наслаждение с помощью любовных игр. Единственный мужчина, которого она не побоялась и подпустила к себе. Значит, он ответственен за ее судьбу. Но сможет ли он взять на себя всю ответственность и выполнить свой долг перед этой несчастной женщиной?
— Вы пока не стали моим любовником, и потому у вас передо мной нет никаких обязательств. Незачем помогать мне решать проблемы, — словно прочитав его мысли, отозвалась Женевьева. — Тем более это может быть для вас небезопасно.
— Категорически не согласен. Я обязан вас защищать. И смею вас уверить, смогу это сделать.
Женевьева нахмурилась:
— Бенедикт, прошу вас, не вмешивайтесь в мои распри с Уильямом. Я не могу принять от вас такую жертву.
— Вам и не нужно ничего от меня требовать. Я хочу помогать вам по собственной воле.
— Все равно, не стоит в это вмешиваться, — с мольбой в голосе сказала Женевьева. — Изменить ничего не получится, вы только навлечете на себя гнев Уильяма. Поверьте, он очень опасный человек и не остановится ни перед чем.
— И вы думаете, что меня это может напугать? — насмешливо глядя на нее, спросил Бенедикт. — Не очень-то высокого вы обо мне мнения, если так.
— Я знаю, вас ничто не способно испугать, и не считаю вас трусом, понимаю, вы горите желанием отправиться к Уильяму, потребовать от него объяснений и как следует его проучить.
— Вы правы, — кивнув, согласился Бенедикт. По его взгляду Женевьева поняла, что он так и сделает.
— Я очень благодарна вам за участие. Действительно благодарна. Я знаю, помогать слабым и защищать обиженных — часть вашей натуры, но…
— Я не считаю вас слабым человеком, Женевьева, — нахмурившись, возразил он. — Вы самая сильная и смелая женщина, какую я когда-либо встречал.
