— Картина «Неудача» кисти Алексея Ковалева! — рассмеялась Лида.
Наконец одевшись, не глядя на нее, он выбежал в прихожую. Но вдруг встал как вкопанный. И тут же ринулся назад.
— Какой прыткий! — Лида показала ему ключ от только что запертой спальни. — Камера останется у меня. И я еще подумаю, что с ней делать.
Она уверенно подошла к входной двери и распахнула ее:
— Пшёл!
Парень пулей вылетел вон. Вслед Лида бросила сумку, куда пихнула цветы и коробку конфет, так и не открытую.
Алексей гнал машину, вцепившись в руль.
Кинула, как лоха! Смеялась! Морали читала! А он — заметался, как щенок! И ничего не смог сделать!
По щекам текли злые слезы.
Было уже совсем поздно. Дождь превратился в ливень. Дворники не успевали сгонять воду с лобового стекла.
Проскочил на красный свет. Какофония сигналов, визг чужих тормозов, свистки гаишника. Приехали…
К счастью, никого не задел.
Подбежавший мент грубо-вежливо предложил выйти. Посмотрел права. Принюхался.
— Да вы пьяны, молодой человек!
Алексей по опыту своего родителя знал, что с ментами лучше не спорить. А конфликты гасить — бабками. Достал сто долларов:
— Извините, сержант! Виноват! Не в себе! У меня любимая девушка умерла! Сегодня!
Он вдруг разрыдался: ему представилось, как Лидия лежит мертвая, и слезы злости разом стали слезами счастья и мести.
Сержант посмотрел на него с сочувствием:
— Понимаю! Но и ты пойми! Я не могу позволить тебе сесть в таком состоянии за руль! — Деньги он уже спрятал в карман. — Давай так. Здесь рядом стоянка. Я еду с тобой. Ставим машину, а завтра ты ее заберешь.
— Давай иначе! Я позвоню другу. Он приедет и сядет за руль.
Гаишник согласился.
Пашка приехал быстро — сразу понял: что-то случилось.
Они молчали до самого дома Лехи. Родители уехали на два дня, в доме была только прислуга. Войдя к себе, Ковалев первым делом налил по стакану коньяка. Свой выпил залпом. Но не опьянел — душила злость.
Пашка знал его и молча ждал.
Наконец Леха с силой двинул по висевшей в углу боксерской груше:
— Развела, сука! Развела, как последнего лоха! Как пацана сопливого!
— Да кто развел? — Пашка ничего не мог понять.
— Кто? Лидка!
И он рассказал обо всем, что было в квартире учительницы. Говорил зло, грязно, не выбирая слов. И вдруг замолчал, как на что-то наткнувшись:
— Паш… А как она узнала? О споре знали только мы! А? — И вдруг озверел: — Это ты, падла?! — Он схватил друга за грудки: — Позавидовал, что Светка даст мне первому! Из-за какой-то целки — сдал!
