— Ты как?
— Запросто. Хочешь, пойдем в сортир.
— Не, давай вечером у нас.
— Ладно.
Иванов выбрал себе на вечер Катьку Летвакову.
— Этого чернозадого сегодня наверняка не будет? — спросил Иванов у той же Летваковой.
— Не, историю точно отменили.
— Ну ладно, в следующий раз с этой мразью побеседуем… И, это, — Иванов повернулся к Сопле. — Слышь, Сопля, вечером чтобы был у Витьки. Понял?
— Зачем еще? — В глазах Сопли мелькнул страх.
— Затем, пидор вонючий, что пора тебя повязать.
— Чего? — вытаращился Сопля.
— Пошел на хуй! — рявкнул Иванов. — Чтобы в семь был, урод.
Еще немного потоптавшись на крыльце, одиннадцатый «В» рассосался кто куда.
* * *
В семь часов все были в сборе. В комнате с выцветшими обоями двадцатилетней давности на старом диване с облезшими подлокотниками расположились Иванов с Петровым вместе со своими спутницами. В кресле напротив них сидел спитой мужик. К стене рядом с креслом были прислонены костыли — у мужика не было одной ноги. На полу возле двери расположилось еще несколько человек. Среди них был и Сопля.
— Девчат, вы бы пока пошли на стол пометать, — обратился мужик к Катьке с Иркой.
— А нам тоже интересно! — капризным голосом запротивилась Томина.
— Давайте, давайте, — мужик брезгливо махнул рукой в сторону двери. — И в магазин метнитесь, а то у нас одна бутылка водки на всех.
Девки неохотно поднялись и, покачивая затянутыми в дешевую джинсу ягодицами, вышли из комнаты. Мужик дождался хлопка входной двери, означавшей, что девицы покинули квартиру, и начал разговор:
— Ну что, пацаны, какие у нас дела?
— Да херово все, батя, — поднялся с дивана Петров. — Сам знаешь. Черные борзеют, баб наших портят, суки. Да еще этот, Гедзоев…
— Что за Гедзоев?
— Да историк новый. Это вообще уже, батя! Чурка учит нас истории!
— Ты мне не рассказывал, — отец Петрова устроился в кресле поудобнее, приготовившись слушать.
— Да нечего было рассказывать. Сами недавно узнали. Сегодня хотели посмотреть, поговорить, но историю отменили — поважнее у урода дела нашлись, чем русских учить.
— Да про него мало что известно, — вмешался в разговор Иванов. — Не то чечен, не то дагестанец. Типаж классический — чурка чуркой. В Москве несколько лет — приперся из своего Чуркистана. Типа образованный. А там хер знает. Да и какая разница: пусть хоть академию закончил — все равно ж чурка. Да еще место русского занимает. А то во всей Москве ни одного русского учителя не нашлось…
Отец Петрова задумчиво потер небритый несколько дней подбородок и после небольшой паузы сказал:
