Сняла пальто цвета мятой зелени, небрежно бросила его на высокий табурет, подобие барного, немного неуместный вроде бы в передней, но кто, кроме Ангелины Сергеевны, рискнет устанавливать нормы для Ангелины Сергеевны? Не снимая сапог, шагнула на кухню; было темно. Дождь перестал, но ветер нисколько не утих и продолжал забрасывать в окна жалкие комки лиственного мусора, не так давно романтично шуршавшего под ногами. Ангелина Сергеевна передернула плечами: мерзкая погода. На неделе разберется с девочкой Катенькой и возьмет во что бы то ни стало тур куда-нибудь, где тепло.
— Кирилл? — проговорила она в никуда вроде бы, в темноту.
— Да, Мама, — ломко ответила темнота, и негромко звякнуло что-то.
— Как ты? — спросила она спокойно. — Можешь подойти ко мне.
Звякнуло громче и продолжительнее, со стороны безлунного и беззвездного окна появился мальчик. Абсолютно голый, он передвигался неуверенно, но поспешно, руки его были связаны за спиной, запястья и локти вместе, черный кожаный браслет на щиколотке надежно крепился к недлинной стальной цепи, в свою очередь прикованной к биметаллическому радиатору. Звенела именно она, цепь. Цепи часто звенят, соприкасаясь надежно скрепленными подвижными звеньями.
Мальчик упал на колени и опустил глаза. Смотреть на Маму можно было только по специальному разрешению, а она его пока не давала. Говорить тоже самовольно не разрешалось, простые правила. Слушаться Маму — и все. Просто слушаться Маму.
Ангелина Сергеевна придвинула к себе удобный стул из бука (спинка идеальной формы), ловко развязала веревочные узлы на тонких, чуть побелевших руках сына. Он пошевелил плечами, пальцами, невольно шумно выдохнул. Она откинулась и вытянула ногу.
— Сними сапог. Нет, вылизывать не надо, что за самодеятельность!
Она больно крутанула маленькое мальчиково ухо.
— Подай мне ключ.
Мальчик сделал несколько торопливых шагов до окна и обратно, протянул матери маленький железный ключик, очень похожий на сувенирный, с ажурно вырезанной головкой и золотистый в придачу.
Цепь брякнула громче, мальчик подвигал освобожденной ногой, Ангелина Сергеевна включила небольшой светильник, установленный на овальном столе, покрытом клетчатой веселенькой скатертью.
— Иди брата отцепи, — устало проговорила она, — и будем ужинать. Серафима Петровна должна была приготовить голубцы и пирог с вишнями… Ты хочешь что-то спросить? Спроси.
— Мама, а что там Катенька? Как она? — Ломкий голос добавочно дрогнул от волнения.
