— Это моя сестра, и мы торопимся, — зачем-то соврала я.
Долговязая сестра сумрачно вздохнула и ускакала в сортир для мальчиков. Пока Килька перевоплощался, Витька молча стоял на стреме, поджидая, чем закончится дело.
— Что уставился? — Килька бросил в меня пакетом со шмотками и даже попал.
— Косметику с рожи смой, — посоветовал заинтригованный Витька.
Пришлось рассказать ему почти все. Он нормальный. Не выдаст. Но и помочь не сможет. Он дристливый. Ему в истории влипать нельзя. У него мать как борец сумо. Не внешне, а психологически. Задавит нравоучениями. Насмерть. Такая зануда — офигеть. Она как дихлофос — от ее голоса мухи дохнут. Правда!
На первый урок мы не опоздали. Даже Кильку почти отмыли. Только круги черные вокруг глаз остались, но тут уж ничего не поделать.
— Кто хочет «два»? — С этого вопроса она начинает каждый урок, — Сусликов, ты хочешь «два»?
Она аккуратно раскладывает свои вещи на столе. Словно нас нет. Точнее, словно мы — пустое место.
— А Рослов хочет «два»?
Сейчас дело дойдет до Угланова, и урок начнется. Всем достанется. И «два» будет, и «три». И наверняка Мишка получит свою пятерку. Главное, чтобы меня не спросила.
— Лимонов, а что у тебя с лицом? — впервые за столько лет в ее голосе слышна настоящая паника.
Килька как можно ниже опускает лицо к парте. Ему понятно одно — сейчас начнутся неприятности.
— Ты что, Лимонов, гот? Или это, как его, зараза, мать вашу… Лимонов — ты эмо?
Она явно не знает, что хуже. Наслушалась от кого-то всяких гадостей про ЭТО, и ей явно не по себе.
— У тебя в душе готы? Немедленно выгоняй! Или душ сломают, или шампунь спиздят, — подсказывает с задней парты Миня.
— Прекратите! Покажи лицо! Я хочу видеть твое лицо! Немедленно!
— Он не гот. Он…
— Это я виновата. — Вскакивая, я уронила учебник и ручку. На которую сама же наступила ногой. Хрясь. Прощай, ручка.
— Изволь объясниться.
— Я хочу на визажиста пойти учиться, вот и тренировалась на нем. А тушь оказалась несмываемая. — Мои рыдания всполошили весь класс.
— Так. Все успокоились. Вы оба — кыш из класса. И запомни, — это она лично мне сообщала, — никаких Зверевых! Тебя не для этого готовили.
Нас тут всех к чему-то готовят. Отловить бы пару выпущенных классов. И задать один вопрос. На что вас готовили, и кем вы стали. Вот смеху-то будет.
От нечего делать мы пошли в столовку. Она тоже оказалась закрытой. Как назло, есть хотелось до ужаса.
— На, — Килька протянул мне яблоко.
В школе непривычно тихо. Мне кажется, что хруст откусываемого яблока слышно даже в учительской.
