- В нем было бы удобно всей армии Ганнибала, - согласился Эрик, глядя в окно. - Вместе со слонами. О! - Он повернулся, когда в комнату с заставленным подносом вошла Александра. - Вам не стоило приносить все это сюда, я был бы рад спуститься вниз.
Она улыбнулась.
- Я подумала, что вы предпочтете компанию графа.
- Именно так, - отрывисто сказал Драмм. - Мне надо кое-что обсудить с Эриком. Спасибо, - запоздало добавил он.
- Не за что, - ответила девушка, с удивлением взглянув на него. Обычно граф не был так краток. - Вы не голодны? Пить не хотите?
- Нет, благодарю, - отказался Драмм.
- Если вам что-нибудь потребуется, дайте мне знать, - сказала Александра и повернулась к двери. Но снова развернулась, услышав шум и звон во дворе. Вместе с Эриком она поспешила к окну и выглянула наружу. Они полностью загородили его, так что Драмм не мог ничего видеть, сколько ни поднимался на руках и ни вытягивал шею.
- Боже мой, - выдохнула Александра.
- Да уж, - промолвил Эрик.
- Кто-нибудь сочтет нужным сказать мне, что происходит? - спросил Драмм, повысив голос и не видя ничего, кроме двух голов, прильнувших друг к другу в попытке разглядеть происходящее во дворе.
Когда Эрик заговорил, в его голосе звучали удивление и нотка сочувствия.
- Кажется, прибыл твой отец. Вначале я решил, что пожаловал сам король, но тут узнал герб на дверце кареты. Он гораздо больше, чем у Георга. Потом следуют еще две кареты, и народу в них достаточно, чтобы заполнить все побережье. Ты готов пристроить к сараю еще одно крыло?
- О Господи, - устало произнес Драмм, опускаясь в кресло. - Простите. Это он сказал Александре.
- За что? - спросила девушка.
В голове ее царила кутерьма. Поскорее бы возвращалась миссис Тук, потому что неизвестно, как ей одной удастся справиться и накормить такую орду.
Драмм молчал. Она еще не знает, но скоро все поймет, и тогда извинения не помогут.
Глава 11
Александра догадалась бы, что человек, стоящий у ее дверей, - отец Драмма, даже если бы ей не сказали об этом. Он тоже был высок и худощав, и с гордостью, с которой другой носил бы корону, он предъявлял свой замечательно большой орлиный нос. Пожилой граф так высоко держал серебристо-белую голову, что должен был смотреть сверху вниз на окружающих. Его лицо состояло из сплошных углов, кожа туго обтягивала скулы, лишь пара морщин образовывала жесткие линии у рта - так будет выглядеть Драмм, когда станет старше. Но губы у отца были тоньше, чем у Драмма, или он поджимал их, превращая рот в прямую линию. И глаза серые, как кремень. Им не хватает удивительной красоты, отличающей лазурные глаза его сына, и явно не хватает теплоты.
