Долгий поцелуй на прощание | страница 26
— И чем же она занималась в прошлом году? Ну, водила меня по книжным магазинам, где продаются учебники. Джайлс, ты же видел, как она отплясывала ковбойский танец в большой компании? Ты знаешь, я до сих пор холодею, когда вспоминаю, как она взяла нас с собой на ту вечеринку. Я думала, что умру от стыда. А ты чуть не сбежал в Лондон. Тебе казалось, что ты попал в семейку Уолтон[10]. Знаешь, если уж ты смог это пережить…
Джайлс засмеялся и ударил по рулю, случайно задев гудок.
— О боже, нет, сколько раз я говорил тебе, что я в восторге от того вечера! Твоя мама в ковбойских сапогах была великолепна. У нее самые изумительные в мире ножки. А с нуля выучить латынь и сдать по ней экзамен на аттестат полной средней школы? Я уж не говорю обо всем остальном.
— Да, но я бы предпочла, чтоб она посещала местное оперное общество и варила варенье на продажу, как было раньше. И предоставила бы позорить семью тем, кто в этом специалист.
— Да, но это…
— Джайлс, когда у других матерей кризис среднего возраста, они начинают сильно краситься и брать одежду у дочерей. А моя носится с идеей образования для взрослых и берет мои конспекты.
Джайлс вздохнул. Он совсем не заметил яростных жестов велосипедиста, которого обогнал три мили назад.
— Ну, а моя мама занимается фэн-шуй. Понимаешь? Переучивается. Знаешь, родители тоже имеют право развиваться.
Кэт фыркнула. «Развитие» — слово, не подходящее для причудливых перемен в стиле жизни ее матери. Как бы там ни было, разве не существует неписаного правила, что мать должна оставаться той же мамой, на которую можно положиться, пока дети благополучно не заведут собственных семей?
— Что еще я могу тебе рассказать? Она американка, из Нью-Йорка, ты знаешь, — продолжал Джайлс, — ее родители были вполне состоятельными юристами. Поэтому у нее есть собственные деньги, на которые она покупает себе то да се. Любит путешествовать, ты же знаешь. — Джайлс помахал рукой, словно говоря «ну, и так далее в таком духе». На самом деле, довольно скучно.
— Вряд ли, — отозвалась Кэт, недоумевая, что подразумевалось под словами «то да се».
Мимо проплыла полицейская моторная лодка, а за ней — катер какой-то съемочной группы.
— Ты не сказал Селине, что я пропустила остановку? Пожалуйста, не говори, — наконец выпалила Кэт совершенно внезапно. Ей вдруг представилось, с каким трудом сдерживала бы Селина смех. — Она будет думать, что я тупая. Я хочу сказать, сейчас она думает, что я невоспитанная, это и так достаточно плохо, но, может, не сомневается, что я знаю, что делаю. А, узнав, что было вчера, она просто будет смеяться надо мной, а я ненавижу, когда надо мной смеются. Особенно если я не виновата.