Но, возможно, она решила, что я слишком разгорячусь и пожелаю к ним присоединиться.
Может, она была и права.
В любом случае, она не стала рисковать и предоставила Джиму провести эту ночь в одиночестве.
Пытаясь заснуть, я начал мысленно перечислять все то, что она успела сделать со мной и Джимом.
Она украла у меня лучшего друга. Они лишила меня и Джима удовольствия, которое мы получали от моих историй. И, наконец, начала утаивать свои прелести, лишив Джима причины, из-за которой он притащил ее сюда, а меня - удовольствия понаблюдать, как ее будут трахать.
Я уже говорил, что никогда не встречал более жестокой и хладнокровной женщины.
Поднявшись поутру, Джим прихватил топор и отправился в лес валить деревья, намереваясь пристроить к хижине верандочку для своей леди. Я решил предоставить ему заниматься этим в одиночку. Сам я здесь для того, чтобы копать золото, а его леди может спать хоть в грязи, мне на нее начихать.
Я взял кайло, пришел в забой и принялся за работу, но чертова баба все не выходила у меня из головы. Я размышлял о ней и гадал, чем же она может заниматься, оставшись совсем одна. Весьма скоро я пришел к выводу, что сейчас самое время нанести ей визит. Раз уж Джим не сможет помешать делу, может, я смогу с ней договориться. Или, по крайней мере, высказать ей свое мнение.
И я отправился ее разыскивать. В хижине ее не оказалось, не было ее и возле реки. Я порыскал по окрестностям и довольно скоро на нее наткнулся.
Люси стояла на берегу запруды Динкера и снимала с себя одну тряпку за другой. Я юркнул за большое старое дерево и раскрыл глаза пошире. По дороге сюда мне довелось увидеть кое-что из ее выпуклостей, но теперь я увидел ее во весь рост и перестал удивляться, почему Джим не смог не притащить ее сюда. От ее вида даже у покойника перехватило бы дыхание.
Я так увлекся подглядыванием, что она успела войти в пруд по колено. Тут я опомнился и выскочил из-за дерева.
- Эй! - заорал я. - Быстро вылезай оттуда!
Она подпрыгнула, словно я ткнул в нее палкой. Наверное, она позабыла о своей скромности, потому что повернулась ко мне и уперлась кулаками в бедра, даже не пытаясь прикрыться. - Джордж Сойер! - заверещала она. Сукин ты сын! Грязный, прогнивший, грубый, прокаженный сын проститутки, зарящийся на чужое!
- К твоему сведению, я никогда не зарился на чужое, - сообщил я и начал спускаться к ней по склону.
Она протянула ко мне руку и потрясла пальцем. затрясся при этом не только палец. - Не подходи ближе! Катись отсюда! Ты, скотина, только попробуй спуститься вниз!
