В.Б. Хоть мы и говорим с вами, Сергей, о литературе, но с неизбежностью нас выводит на проблемы жизни. Значит, и на политику. Как вы думаете, Россия уже обречена навсегда на эту "убийственную взрывную реальность"? Это уже наша участь в истории — нищета и преступность, коррупция и вымирание? В какой России хотите жить вы все — молодые? На что надеетесь?
С.Ш.
Я не говорю политическими лозунгами, но попробую набросать некий эскиз. На мой взгляд, мы все действительно приближаемся к самой роковой черте, и для того, чтобы нам уцелеть, необходимы самые экстравагантные синтезы. Если либерально-консервативная молодежь сможет объединиться на каких-то общих основаниях спасения с молодежью левой, анархиствующей в определенный час "Х", это может стать ударной силой. Тогда, может быть, все гнилостные стены рухнут, будет сделан рывок. Я вижу себя в будущем и писателем, и, вполне допускаю, общественной фигурой. Я — человек открытый, готов к диалогу с самыми разными людьми. Очень важно, чтобы было движение вперед и у нашей Родины, и у нашей словесности, и у каждого из нас. Я убежден в особенности нашего русского пути. Все-таки европейские рамки для нас узки, и это сейчас понимают даже либералы. На наших больших пространствах несомненен европейски-азиатский дуэт. Но нам нельзя быть узкими, уходить в доктринерство или изоляционизм. Я люблю Европу, с удовольствием посещаю старые европейские города. У Алины Витухновской, девочки мудрой, есть стихотворение "Я не люблю Европу", я такого бы никогда не написал. Хотя она, конечно, не любит и Антарктику. Мы должны быть открыты и культурным влияниям, это только обогащает культуру. На самом деле русская культура очень толерантна, больше чем многие европейские культуры. В этом ее спасение. То, что лишь эскизом, лишь наброском наносится в европейских городах, часто раскрывается в России. У нас и авангард — до конца авангард, малевический квадрат не перешагнешь никак. То, что французы лишь наметили, в России приобретает особую глубину. Поэтому я не боюсь заимствований в русской культуре у кого угодно, даже у грубых и задорных янки. Но и не надо забывать, что существует красивая родная цивилизация, существует выспренний парящий Кремль… Россия — может быть, это последняя территория, где еще жива мечта. Будет еще реванш словесности, которая пополнится новыми звучными именами.
