Ее кожа была бледной, без единого пятнышка или следа от татуировочной иглы, выглядела такой же мягкой и упругой, как у новорожденного.
Ее серебристо-белые волосы были заплетены на вверх. У нее были приятные морщины, что говорило о том, что она много улыбается, но в данный момент она не улыбалась. Смесь коренной американки и француженки, возможно? Я не знала.
"Эмоджин, — сказал Дэвид сквозь решетку. — Спасибо. Мы, наконец-то, загнали ее в угол".
"Я не говорила, что буду ее делать," — сказала она, и я наступила на ногу Вейда. Он попятился, и я почувствовала себя лучше. "Рэйчел Морган?"
Я почувствовала себя пойманой в ловушку, поскольку ее карие глаза сверлили меня. "Мм, я сожалею," — сказала я, чувствуя, как будто вернулась в детский сад.
"Я была ослицей, постоянно перенося визит, но я была не готова, и мне не нравится, когда меня подталкивают. Вы примете мои извинения?"
Она глубоко вздохнула, задержав дыхание, осмотрев меня сверху до низу снова.
"Может быть. Проходите и позвольте мне выслушать то, что вы скажите."
Выслушать меня? Я задумалась, но она открыла дверь из кованого железа и отвернулась, двигаясь с большим изяществом, когда она пошла в глубь салона.
Дэвид открыл для меня дверь, и чувствуя, что со мной нянчились, я пошла внутрь.
Вайд пошел за мной, и наконец Дэвид. Они закрыли дверь с мягким щелчком, закрывая нас внутри. Я сделала медленный вдох, позволяя месту просочиться в меня.
Первое, что я заметила, было отсутствие эха. Было тепло, почти восемьдесят, думаю, и я тут же расслабилась.
Цементный пол был окрашен фантастическими цветами, имитирующий татуировки.
Большая часть стерлась. Стены были покрыты эскизами, явно в несколько слоев.
Гостиная состояла из упорядоченных старых автобусных сидений и парикмахерского кресла, огромной, запятнанной микроволновой печи и кофейника рядом.
Три отдельные комнаты, которые в другом месте могли быть офисами, располагались с одной стороны салона.
У них не было дверей, но окна, высотой от пояса до потолка, были закрыты жалюзями.
Эмоджин зашла за U-образную стойку, в центре салона.
В поцарапанных, стеклянных шкафах находились ювилирные украшения для пирсинга.
Позади нее были широкие полки с альбомами всех размеров, самый большой был толще, чем каталог обоев.
Видя Дэвида и меня подходящих к прилавку, Вейд засунул большие пальцы в свои карманы и подошел к молодой женщине, которая открыла дверь.
Мэри Джо, возможно? Она подняла глаза от счетов, которые просматривала и улыбнулась, и я закатила глаза.
