Удивляет и вызывает глубокое уважение к нашим родителям умение выживать в тяжелых условиях голода и холода, при этом оставаться порядочными людьми.
Помниться, учась в агрошколе, я зимой на лыжах пришел на поселок к маме. Зима была снежная, сугробы до самой «застрехи» (под соломенную крышу). В хатенке из соломы и глины холодно, не смотря на то, что с осени ее обставляли снопами из соломы и по окна засыпали землей. В морозные дни по углам выступал иней. Последний год на поселке с мамой жил внук Володя Серегин (сын старшей дочери Антонины). Они мне рассказывали такую картинку. Входит Володя, она лежит на печке спрашивает: «Володя покойники еще не ушли?» Он смотрит на меня и думает. Ну бабка с ума сошла. А, я имела ввиду иней по углам, который выступал в морозные дни». Спасалась она на русской печи. По утрам печь топили соломой, а дровами только тогда, когда пекли хлеб.
Такая зарисовка. Перед войной в поселке Свердловка, что располагался напротив через ручей, функционировала маслобойка и крупорушка. Давили конопляное семя и обрушивали гречиху и просо. Работали они на конной тяге. При обрушивании гречихи, получалась «шелуха»-оболочка от семян. Эту шелуху крестьяне использовали для обогрева своих хат. В домах устанавливались грубки, они могли отапливаться разными материалами: соломой, дровами, торфом. Приспосабливали их и под гречишную шелуху. В топку вставлялась железная крышка с наклонным дырчатым желобом, по которому сыпалась шелуха. Она сгорала налету не успев упасть на колосники. В морозные вечера, когда топили грубку, шелуха горела с гулом. Мне доверяли совочком сыпать эту шелуху в топку грубки, нравилось, как огонь с гулом пожирает эту шелуху.
Судьба мамы, по моему мнению, сложилась тяжкой. Муж не отличался богатырским здоровьем, а весной 1941 г. заболел крупозным воспалением легких и после этого не восстановился. Оккупация окончательно подкосила его и он умер от туберкулеза легких в июне 1948 года.
Мама родила десятерых детей, семь из которых достигли совершеннолетия – это материнский подвиг. Сколько она пролила слез и провела бессонных ночей можно только догадываться. Она похоронила трех малолетних детишек. Проводила на войну трех сыновей (Алексея, Николая, Михаила). На двух получила «похоронки», а Николай вернулся с войны, но она проклятая сделала свое дело. В возрасте 42-х лет он скоропостижно скончался. Через три года она похоронила дочь Наталью в возрасте 53-х лет. Старшего сына Алексея она ждала до конца своей жизни. Считала, что он в плену и должен вернуться. Последние годы своей жизни она прожила в моей семье. Я только окончил институт и работал младшим научным сотрудником, только женился. Зарплата была всего 76 рублей, а начинающей семье потребности на обустройство квартиры и хозяйство не соизмеримы с доходами. Жили материально трудно, на этой основе между мамой и женой Ириной возникали размолвки. Я пытался гасить эти разногласия, между мне дорогими людьми, но это не всегда удавалось. Пытался защитить мать – это вызывало недовольство жены. Перед мамой как-то заступиться за жену, вызывала обиду у мамы.
