Горький до выхода сборника дважды пытался помочь Маяковскому издаться. Сначала — в «Новом сатириконе», где книга «Для первого знакомства» была ужа набрана, но приостановлена. «Цензура, - вспоминал автор предисловия К. Чуковский, — отнеслась к ней свирепо». Помешала цензура и публикации в руководимом Горьким журнале «Летопись» третьей части поэмы «Война и мир».
Тоненькая книжка в желтой обложке удовлетворяла эстетическим замыслам автора: ее отпечатали «по-футуристически» — одним крупным шрифтом, без знаков препинания. Как сообщает Е. Диннерштейн в вышедшем в 1987 году исследовании «Маяковский и книга», печатая «Простое как мычание», поэт также «пытался осуществить при наборе свои принципы издания, однако из этого ничего не вышло. В попытке поэта обойтись без знаков препинания и наборе строчек в разбивку не было и следа футуристического нигилизма. Ход чтения вытекал из порядка следования строк.
Чтобы до конца представить трудности, связанные с выпуском книги, добавлю, что изданию не сопутствовал коммерческий успех. Двухтысячный тираж сборника, вышедшего во второй половине октября 1916 года, не был полностью распродан и через год. Критика встретила книгу упреками в адрес и Маяковского, и Горького.
О ее тоне можно судить по рецензии, опубликованной в газете «День» под заголовком «Мычание»: «В его стиходельческой работе — глубокая тривиальность, сожительствующая с безграмотностью и провинциальной наглостью»; «Изделия стихотворные Маяковского не имеют ничего общего с поэзией, искусством, художеством»; «Необычное в его стихах стало уже надоедливо пошлым»; «Совсем было поставили крест на творчестве Маяковского, но вдруг его стихи издает издательство, девиз которого: „Сейте разумное, доброе, вечное"... Большой грех на издателе Маяковского».
Во всем, даже в принадлежности к футуризму, отказал Маяковскому «Журнал журналов»: он «не поэт в нашем смысле слова, не драматург, хотя и написал трагедию, не эпатёр буржуазии, несмотря на необычное нежелание ей угождать и нравиться, не версификатор, не анархист в том смысле слова, который ему мог бы улыбнуться, и, наконец, не футурист, потому что у него нет ничего от футуризма — ни заумного языка, ни нового лексикона, ни даже непонятности. Он умело талантлив и умеренно ясен...»
Добрые слова нашла горьковская «Летопись» представившая сборник как книгу «наиболее замечательную»: «...теперь ясна стала и значительность Маяковского как поэта, и его место в современной поэзии. Поэт города — со стороны содержания, поэт гиперболы — со стороны приема, Маяковский — „трагик поневоле", мятущийся пленник города... Его поэзия — продукт городской динамики, глубоко индивидуалистическая по существу, являет, однако, изредка некоторый уклон в сторону поэзии социальной. В его бунте есть что-то от бунта миллионов индивидуальностей, мечущихся по городу».
