Сокровища Рифейских гор | страница 22

Вот и пермские боги — всегда к нам «передом», всегда прямо на зрителя смотрят.

Для архаического, древнего искусства также очень характерно чёткое деление персонажей на главных и второстепенных. Главные — всегда в центре внимания и в центре композиции. А ещё — заметно крупнее сопровождающих их персонажей.

Стремлением показать подчинённость боковых частей центру объясняется и осевая симметрия в композиции. Симметрия не только выражает идею иерархии, соподчинённости персонажей, но и даёт изображению особую декоративность.

Вот, к примеру, св. Николай Чудотворец из Чердыни — складки и морщины на лице, аккуратные завитки бороды — всё складываются в симметричный узор.

Орнамент образуют не только детали пермских деревянных скульптур, такие как пряди волос, морщины, складки одежды. И сами фигуры, и даже «дыры» между ними являются элементами орнамента! (Орнаментальность— основополагающее качество любого народного искусства: элементы изображения всегда чередуются в особом ритме, и расположены на строго определенном расстоянии и друг от друга, и от центра композиции. Надеюсь, ты помнишь, что подобным образом скомпонованы и чудские пластинки.)

И у бронзовой чудской богини, и у деревянной скульптуры святой Параскевы непропорционально большие по отношению к туловищу головы. У нас с тобой, как у реальных людей, разумеется, несколько иные пропорции тела. Но по мнению древнего художника, соблюсти жизнеподобие — не самое важное. Ведь голова и есть глава фигуры, ее главная часть! А всё первостепенное, как ты уже знаешь, в архаическом искусстве выделяется особо.

Особенно показателен пример статуи Николы Можая из с. Покча Чердынского района, сделанной ещё в XVII веке. Вот уж у кого голова, так голова. Невольно вспомнишь Гоголя и характеристику, данную им одному из своих персонажей: лицо «узкое, длинное, как огурец».

Необычайно высокий лоб святого, прочерченный рядом горизонтальных морщин, огромные глаза, впалые щёки и сосредоточенно сжатые губы — при всём несоответствии этого изображения пропорциям обычной человеческой натуры, Никола Можай располагает к себе и выглядит необыкновенно гармонично и одухотворённо.

Доказательства налицо, связи архаического народного искусства с явлением пермской деревянной скульптуры XVII–XIX веков отрицать невозможно. Тем более, что языческие традиции проявлялись в Прикамье не только в художественной форме. Вплоть до XIX века в отношении к предметам религиозного культа местным населением сохранялись особенности языческого мировоззрения. Пермяки зачастую не ощущали различия между божеством и его изображением. Известны случаи, когда пермяк, разозлившись за какую-нибудь неприятность на бога, «наказывал» его, ставя икону, на которую молился, вниз головой.