И тут мастер понял, почему этот юноша показался ему таким странным. Понял по тому жесту, каким он протянул руку за скрипкой. Он не видел её; он вообще ничего не видел. Мальчишка был слепым.
Тем временем он удобно устроил скрипку на левом плече и начал играть. Игра его была странной: он словно пробовал звуки на вкус. Какой из них ниже, какой — выше. Вот так — тише, а так — громче. Медленно тянется нота — и вдруг рассыпается мелкими каплями, сияющим дождём. Владеет инструментом мальчишка, конечно, потрясающе. Но что он играет, чёрт возьми?! Это что — музыка? Какие-то дикие гармонии, рваные клочки мелодии…
Дерзкий мальчишка, надо бы отобрать у него инструмент!
Но почему же не хочется — да что не хочется, просто страшно прервать его? Почему словно очаровала его эта непонятная лавина звуков? Словно новый чужеземный плод, острый и тёрпкий на вкус — он обжигает язык, но хочется пробовать его ещё и ещё…
И Винченцо с удивлением обнаружил, что этот хаос звуков становится всё более стройным, вернее — это стройность была и раньше, только он не понял сначала — другая стройность, непривычная уху. Будто картину большого мастера разодрали в клочки, а потом склеили как попало. Но в том, как склеили, вдруг тоже обнаружилась какая-то новая, дерзкая красота..
И тут среди этих чужих звуков Винченцо услышал три повторяющиеся ноты — ещё не мелодия, но зерно её. И оно прорастало всё выше, выше — и… И мелодия понеслась, как на крыльях, словно диковинная птица из далёкой страны. И Винченцо услышал тёплый ветер с моря и шелест листьев. Он закрыл глаза — и увидел следы на песке, и услышал голос… Чей?!
Что за дурацкий романтизм, он никогда в жизни не был столь сентиментален! Да что с его глазами?! За последние девятнадцать лет на них появлялись слёзы лишь от крепкого табака да от резкого ветра! Или это острая ледышка тает у него в груди?!
А птица неслась, мчалась по небу, а тёплый ветер нёс её бережно, нежно.
Винченцо и не заметил, когда вступил старший, Борода. Как он подхватил другую скрипку, и повёл свою мелодию — нежно, деликатно, только бы не спугнуть! Он нёс волшебную птицу словно в тёплых ладонях. Эх, а Винченцо поначалу недооценил его, Борода тоже удивительный, чуткий музыкант! Будто серебряная оправа для драгоценного камня…
Хотя нет, младший не похож на бриллиант — он, скорее, метеор, сияющая комета из чужой галактики. А старший… Нет, старший — здешний, земной. Он — как зимнее солнце в дымке. Не бьёт в глаза, но светит…
