А мне в своем доме был учинен настоящий скандал. За зверский способ борьбы с огородными вредителями. За излишнюю жестокость.
Домашний суд был строг.
Его приговор не подлежал обжалованию: кормить зверька до полного выздоровления.
В первый вечер у норки земляной белки (как в простонародье называют бурундука) под брусом я оставил кучу угощений. Полосатый воришка тоже, видимо, считал, что я обязан кормить его, и ни от чего не отказывался.
По утрам сын просыпался с вопросами:
— Как бурундук? Лапка зажила? Нет еще?
И вдруг тревога: рис, горох, ягода — все у норки осталось нетронутым. Исчезли лишь конфеты — арахис в шоколаде.
Может, самочувствие моего больного ухудшилось?
Может, ничего, кроме орешков, есть не может?
Когда конфет не стало, пришлось ехать за ними в город. Чего только не сделаешь, чтобы загладить свою вину перед домочадцами. «Сумел покалечить — сумей и вылечить», — назидательно напутствовали меня родные.
А однажды утром я вновь увидел своего пациента скачущим легко и непринужденно, как прежде.
И тут я понял, что зверек последнее время симулировал. Забив норку припасами, он перестал обращать внимание на рис, горох. На то, что предлагали ему ежедневно.
Не отказывался лишь от орехов.
В этот день я снял бурундука с довольствия.
А то, чего доброго, из-за меня разучится добывать пищу.
На нижних венцах летней кухни появились ватные цветы.
Белые, кремовые, розовые.
Вид у деревянного строения стал нарядным, праздничным.
Только не радовался я этому празднику.
Какая уж тут радость, если кухню теперь нужно сжигать.
Если мое строение облюбовал самый злейший гриб из всех дереворазрушающих грибов.
И другого способа борьбы с ним просто не существует.
А ватные цветы — его фирменная визитная карточка.
Стою у сруба, горюю — известие-то пренеприятное.
И надо же — мое настроение грибу передалось.
На кончиках мицелия[1] появились крупные слезинки…
Разоряет хозяина и плачет при этом?
Ишь, какой жалостливый.
Но не поверил я в эти слезы…
Крокодиловы они.
Кухня-то моя из сухого бруса построена.
Такую древесину нахрапом не возьмешь — подавишься.
Вот и научился гриб-агрессор ее увлажнять.
Капельки воды стал выделять из своего тела.
Капелька к капельке, слезинка к слезинке.
А ведь капельки даже камень точат не то, что дерево.
Вот и плачет крокодиловыми слезами гриб, дожидаясь, когда отсыреет плацдарм для очередной атаки.
А что они будут, в этом и сомнения нет.
И ватных цветов на строении станет больше.
