Но вот уже и время прощаться с колючей столовой. Шагают вразвалочку с разбухшими, как барабан, желудками еноты обратно к своему убежищу. Шагают не спеша, след в след. Дорогу метят непереварившимся шиповником. А в каждой «метке» — не один десяток семян, которые всхожести не потеряли и после пребывания в желудках енотов. А значит на каждой метке через год-другой обязательно новый кустик шиповника вырастет…
Урожай на шишки таков, что и лесникам на свои нужды хватило, и лесным обитателям с лихвой осталось.
Гуляет тайга.
Куда ни глянь — всюду еловая шелуха. И по этой шелухе сразу легко понять, кто где обедал, с кем обедал.
Хоть и аккуратистка лесная красавица-белочка — и за собой следит, и в гнездышке у нее порядок, а за обеденным столом — неряха из нерях. По всей ее вотчине чешуйки и еловые стерженьки разбросаны. Сразу видно, с аппетитом обедала.
А вот и она сама легка на помине. Сидит на суку, цокает недовольно: шляются всякие.
Зато под соседним деревом идеальный порядок. Добрая сотня шишек, ежиком топорщащихся, в аккуратную кучку сложена. А одна шишка в расщелине между сучками зажата — так сказать, еще в производстве. Это кузница дятла. Хозяин ее отдыхает сейчас. Вернее, «музицирует», лениво ударяя крепким носом по смолистому сучку.
Вибрирует, поскрипывает дерево после каждого удара. Музыка, конечно, не ахти, но хозяину нравится. А чего еще надо?
А здесь чьи интересы переплелись? Порядок и беспорядок вперемешку. Это коллективная столовая. И вкусы, и воспитание у сотрапезников разные.
Разбросанные шишки с пучками иголок — работа клестов. Это они серповидными клювами сделали прореживание в рыжей от обилия шишек кроне ели. И, вылущив из каждой шишки, на их взгляд, наиболее аппетитные семечки, тут же бросали ее на землю, где за «oбeдeнным столом» уже собрались мышки. Лесные чистюли, как и дятлы, тоже во всем порядок любят. В аккуратные стожки сложили вылущенные чешуйки — любо посмотреть…А излишки шишек, сброшенные клестами, так и остались лежать в беспорядке. Клесты сорили — клестам и убирать, видно, решили мыши.
Дорогу проложили прямо по пойме речки. Подрезали склон так, что обнажился профиль почвенного покрова до материнской породы.
— Какой замечательный срез! — проговорил мой спутник ученый-почвовед.
— Я не зря называю срез замечательным. Другой раз и за сезон ничего подобного не встретишь. Видишь, под корнями ели на фоне светлых глинистых сланцев темный брусок почвы? Это гумус, образовавшийся на месте очень давно упавшего дерева. Когда нас еще не было.
