ело рв стани
о в с а
о с а
а
а
а
Затем эти письмена превратились в ряд цифр:
1 2 2 4 1 2 3 4 2 7 2 2 1 1 1
(Как объяснила Леська, она подсчитала количество букв и записала их по порядку).
Её карандаш быстро летал по бумаге, попарно складывая эти цифры. Если сумма получалась равной десяти, то Леська писала ноль, если больше десяти — то только вторую цифру. С каждой новой строчкой ряд убывал на одну цифру, пока в самом низу этого числового треугольника не осталось всего две — семёрка и восьмёрка.
— Вот! — торжествующе подытожила Леся, обводя результат в сердечко. — Семьдесят восемь процентов любви. Это куда выше среднего.
Я выразила сомнения в правильности гадания, ведь, если поменять местами имя и фамилию, то получится совершенно иной результат, но Леська сказала, что я ничего не понимаю и она всегда считала Стаса и Комарову идеальной парой.
— Погляди… — сказала она с нежностью в голосе, и её глаза увлажнились. — Воркуют, точно голубки.
Я взглянула в сторону голубков, но ничего особенного не заметила.
— Да он у неё просто запасную ручку попросил, — ответила я.
— Это начало великой любви, — не отступала Леся.
Ей, разумеется, было виднее.
После звонка она убежала на первый этаж, в кабинет, где утром занимался её брат — потому что Кирюша забыл в школе дневник и теперь отказывался без него делать уроки («Готова поспорить, что упырёныш сделал это намеренно!» — твердила Леська).
Я же собиралась пойти проверить, не заклеили ли наше объявление о наборе в редакцию какой-нибудь глупостью.
— География, Мил. Сейчас география, — проходя мимо, подсказал мне Ярик — решив, что я опять забыла, какой у нас урок и где. После того божественного комплимента он то и дело путался под ногами, решив, что покорил моё холодное бесчувственное сердце.
— Ага, — рассеянно отозвалась я, глядя вдаль.
Мне показалось или нет? Нет, она. Девица с коконом.
Она стояла у окна.
Её кокон выглядел сегодня не так бодро — должно быть, вчера это был парадный вариант, а сегодня — всего лишь остатки прежней роскоши. Вылезшая из него прядка волос торчала почти под прямым углом, как антенна. Девица негодовала, и антенна колыхалась в такт её гневным речам:
— Что за детский сад? — возмущалась она. — Причём тут щенок?! Мы договаривались, что выступления авторов будут посвящены взаимоотношениям полов! Любовь, понимаешь? Написала бы про любовь!
— Но рассказ назывался «Мой любимый щеночек», это же почти про любовь. Про любовь к животным. Он такой славный, Лен, ты бы видела! Вчера принёс мне тапочек и смотрит так, будто всё понимает, — оправдывалась девочка в очках, нервно теребя край клетчатой юбки и глядя в пол. — Прости, Лен. Я думала, это хороший рассказ. Всем моим друзьям понравился. И… И бабушке.
