— Мила, ты думаешь о чём-то своём.
— Нет, я Вас слушаю. Просто не знаю, кто такой Александр Николаевич.
— Он приходил на мой урок.
А, психолог.
— Он психолог?
— Нет.
Вот оно как. Не психолог и не депутат. Тёмная лошадка этот Александр Николаевич!
— Итак, — продолжил Вячеслав Михайлович. — Он готов выделить деньги на оборудование для школьной газеты.
Школа нашла очередного спонсора. Сейчас я, видимо, должна запрыгать от счастья, сделать на спине татуировку с лицом Александра Николаевича и всех своих будущих детей называть в честь него Александрами Николаевичами, даже если будут одни девочки.
Учитель обществознания набрал в грудь побольше воздуха — значит, сейчас будет кульминация разговора. На выдохе он произнёс:
— И он настаивает на том, чтобы ты была главным редактором.
Эта фраза выдернула меня из мира, где у меня была татуировка и полсотни детей с одинаковыми именами.
— Я. Главным редактором, — уточняю на случай, если мне послышалось.
— Ты можешь отказаться! — обрадовался Вячеслав Михайлович. — Просто он считает, что ты подходишь на эту роль. Вы не родственники?
Видел меня раз в жизни и уже такое утверждает. Надо же, какое хорошее впечатление я произвожу.
— Значит, ты отказываешься, — успокоился учитель. — Тогда скажи Насте Комаровой…
Не знаю, какие силы дёрнули меня за язык в тот момент, когда я сказала:
— Почему? Я согласна.
За стеной тошнит соседа. Эти звуки возвращают меня к реальности, вылезаю из ванны, и, наскоро вытершись, натягиваю мою обычную домашнюю одежду — топ с полупрозрачной гипюровой спиной и длинную юбку. Мою любимую юбку. Раньше я носила её не только дома, до тех пор пока на подоле не появился ряд несмываемых пятен акриловой краски. И совсем незаметно, но мама всё равно хотела юбку выкинуть, и только мои уговоры удержали её от этого опрометчивого шага. Я предложила закрасить пятна чёрным маркером или пришить поверх них оборку, но мама была неумолима — или носи дома, или выбрасывай.
Я прошла на кухню и поставила на плиту чайник. В его округлых металлических боках на секунду отразилось моё озадаченное лицо, искажённое, как в кривом зеркале. Сидя за столом и поджав ноги, я слушаю гудение чайника и проклинаю себя за длинный язык. Вячеслав Михайлович ждал, что откажусь. Я бы и отказалась, не жди он этого от меня. Неужели ещё не переросла привычку делать всё наперекор взрослым? Пора бы. Не маленькая.
Главный редактор, значит. Чем занимается главный редактор? Он такой главный… И редактирует. Это всё, что я знаю.
