И тут слышу:
— Ми-и-ила-а!
Разворачиваюсь и иду обратно в школу.
— Да что ты делаешь! — шипит Леська, повисая на моей руке. — Иди к нему.
— Не хочу, — отвечаю, прибавляя шаг. Двери школы уже близко. Спасительные двери. Школа-школа, родная, любимая, открой же свои двери, прими заблудшую ученицу!..
— Придётся. Он не уйдёт.
Что не уйдёт — это я и сама прекрасно понимала. Он упрямый. Я в него такая упрямая. Вообще, все не слишком положительные черты характера у меня от него. И внешность. Хотела бы я походить на маму, она красавица. Так ведь нет, всё от него! Глаза, нос. Даже ямочки на щеках. Как начнёшь улыбаться — появляются эти проклятые ямочки. Глубокие такие, хоть ценности в них прячь. Я улыбнулась краем рта и потыкала себя в щёку. Палец провалился внутрь. Да-а.
Обернулась. Стоит, прислонившись к школьной ограде и смущённо улыбается, и ямочки такие же. Женщины с ума по ним сходят. Он вообще нравится женщинам. Маме тоже когда-то понравился.
Сейчас около него крутится наша русичка и кокетливо поправляет причёску — наверное, сделал ей комплимент.
Разговаривают. Один делает вид, что интересуется моей учёбой, а другая притворяется, что довольна мной как ученицей. Это так здорово — слышать то, что ты хочешь услышать. Когда распрощаются, будут довольны друг другом.
— Иди, — толкает меня в бок Леся. — Позвони потом.
И я пошла.
Площадка около школы вымощена плиткой в виде ромбиков, зеленовато-серых. Иду и считаю ромбики. Раз, два, три… Если число будет чётное, то он сейчас уйдёт. Восемь, девять… Пожалуйста, пусть будет чётное…
— До свидания! — говорит он Марине Львовне. — Ну чего ты так медленно идёшь? — обращается уже ко мне и быстро шагает навстречу.
Продолжаю считать плитки. Двенадцать, тринадцать…
Поднимаю голову и вижу глаза — такие же серые, как мои.
— Привет, пап.
* * *
У Леськи на стене в гостиной висит фото родителей. Они там ещё жених и невеста, счастливые такие. Всё как положено, у невесты белое платье и фата, а жених с идиотской розочкой в петлице. (Если мне когда-нибудь придётся выходить замуж, ни за что не наряжусь в белое и не нацеплю на голову какую-то занавеску — но лесиной маме это даже шло).
У моих родителей нет такой фотографии. Никаких свадебных фотографий у них нет. Когда была маленькая и спрашивала, почему, мне отвечали: «Да фотоаппарата не было». Я верила. Тогда много у кого не было фотика, «лихие девяностые» и все такое. Это ж не сейчас, когда у каждого ребенка зеркалка, и каждый второй — фотограф (или дизайнер, или модель, или художник… Последнее меня особенно печалит). С ума сойти, да я же родилась в прошлом веке. Дитя двадцатого столетия.
