В разговоре повисла неприятная пауза. Делать вид, что ничего не происходит, Джоджо больше не мог. Хватит с него.
– Ладно… пойду приму душ. – Он направился к своему шкафчику за полотенцем.
– Давно пора, иди помойся, – бросил ему в спину Чарльз.
А это еще что значит? Даже отыграв в этой команде два сезона, Джоджо до сих пор не мог сказать наверняка, что на уме у этих чернокожих. Вот сейчас, спрашивается, что случилось? Почему они вдруг так демонстративно дали ему понять, что он для них – чужак? Потому что Джоджо вдруг возомнил, что может запросто, войдя в раздевалку, присоединиться к разговору этой четверки, – или чо? Или никто из них не считал уместным говорить при нем о конфликте между черными игроками в присутствии других черных игроков? Или дело в том, что Джоджо позволил себе перефразировать присказку: «Что-что, а играть ты умеешь», считавшуюся принадлежностью языка чернокожих? Черт его знает, что у них на уме, у этих нигге… Джоджо постарался заставить себя успокоиться. Для этого ему пришлось несколько раз повторить про себя, что дело в расизме, свойственном не одним только белым. В конце концов, он всю свою жизнь состязался с черными баскетболистами в той игре, в которой, по их мнению, белые не могли с ними соперничать. Джоджо же доказывал обратное и этим гордился. Эта гордость, кстати, и позволила ему сегодня поговорить с Майком на тему расовых противоречий и предрассудков в профессиональном и студенческом баскетболе. И разве он не прав? Весь его жизненный опыт подсказывал ответ. Джоджо вырос в Трентоне, штат Нью-Джерси. Его отец, ростом шесть футов шесть дюймов, был центровым и капитаном баскетбольной команды «Хэмилтон Ист», которая при его участии выходила в финал чемпионата штата; пару раз его прощупывали рекрутеры, но, по-видимому, он все же играл недостаточно хорошо, чтобы какой-нибудь колледж предоставил стипендию, а без этого ему было не обойтись. В общем, он стал в итоге механиком по установке и обслуживанию систем охранной сигнализации, как в свое время и его отец. Мама Джоджо, достаточно умная для того, чтобы стать врачом или еще кем-нибудь в том же роде, работала техником в радиологической лаборатории больницы Святого Франциска. Джоджо обожал свою мать, но львиная доля ее любви и внимания (по крайней мере, ему так казалось) доставалась его брату Эрику, Его Высочеству Ослепительному Первенцу, который был на три года старше. Эрик был отличником в школе, лучшим учеником класса и имел массу достоинств, о которых Джоджо все уши прожужжали чуть ли не с самого рождения.
