Так что хватит выкручиваться. Мы знаем, что вы затеяли, и я очень сомневаюсь, что ты не знаешь его.
Я закусываю губу. В ушах звенит.
Я не хочу засаленных цитат вроде “пазлы собираются в картинку”, вроде “все становится на свои места”, вроде “сука провела меня и поимела так, что я ничего и не заметила”.
Эта сука постоянно совершенствовала свое мастерство стюардессы. Она говорила мне о том, что скоро хочет привлечь в нашу команду еще нескольких “подружек”.
- Так вы же и меня все равно посадите?
- Таких, как ты, не сажают. Таких, как ты, вербуют.
Я говорю ему.
- Я знаю, о чем вы.
Я сажусь на подоконник, бросая взгляд за окно, где дворники перекрикиваются на своем неведомом мне дворницком языке.
Я протягиваю ему розовый квадрат бумаги.
- Что это? Записка?.. Это очень хорошая улика, вы знаете?
Хорошая улика против человека с тысячью лиц? Или точнее сказать, против человека без лица. Против призрака?
Свирепого джина, которого я выпустила из бутылки.
- Вы не сможете поймать его.
- Я нет, а вот ты – да.
- Я больше не вернусь туда…
Признаться, я не без удовольствия выложила ему историю о наивной стюардессе, которая знакомит со своими нетривиальными способами развлечения новенькую коллегу. Которая впускает демона в свою воздушную крепость.
- Самолеты, летающие в свободном пространстве, неподчинённом ни одному государству стали моим домом. Я могла жить нигде и не быть никем из вашего мира. Быть там, наблюдая за всем с высоты. Не следить за новостями и создавать себе новые биографии под каждую новую конкретную «задачу».
Я вижу по его зрачкам, как он вслед за мной начинает осознавать, что его уже не остановить.
- Я черпала там свою силу. Я пряталась там от всего, что пугало меня, словно в крепости.
Он мотает головой, уставившись куда-то в пол. И глухо, словно из глубины времён начинает:
- Послушай, у каждого из нас есть своя воздушная крепость, в некотором роде. Ты скрываешься там, оправдывая все свои страхи или жестокость, с которой относишься к другим. У меня есть своя такая – с массивным черным цоколем на Лубянке. Я так же как ты скрываюсь туда, когда мне страшно и готовлю там какие-то документы, которые дают мне силу, когда я выхожу наружу. Но посмотри на меня. Я стал рабом этого замка. Замка, в котором мне дарят медали, в обмен на мою свободу. Замка, в котором мне нечем было кормить детей, потому что медали были, увы, не шоколадными. И только теперь я понимаю, что я стал узником этого замка и без него… я никто.
