«Они в саду, только за домом», — соврал я.
«Нет, там их нет», — сказала мама.
Мартина втянула в рот целую макаронную бороду и, с трудом ворочая языком, выдавила: «Я отнесла их к себе в комнату».
«Нет, и еще раз нет!» — громко произнесла мама. «Выходит, кто-то наши вещички украл!» — сказал я с неподдельным возмущением.
«Кто же?» — спросила мама.
«Может, негритянские дети?» — предположила Мартина.
Мама обиделась. Она заявила, что считает себя хорошей матерью, и у нас все основания доверять ей во всем. Мы сказали, что она действительно хорошая мать, но это еще не основание во всем ей доверять. А поскольку она хорошая мать, она это поняла и не обиделась.
После макаронной оргии мы вымыли и вытерли посуду, чтобы мама видела, какие мы хорошие дети. Тут домой вернулись дед и Ник. На выставке они видели исключительно дивные поезда, рассказывал Ник. Мама хотела положить деду спагетти, но дед сказал, что у него пропал аппетит. Ему ничего не хочется. Выглядел дед совершенно разбитым и больным. Левая рука у него мелко дрожала. Рот перекашивало еще сильнее. С ним это бывает, когда он очень взволнован.
Дед ушел в свою комнату, вместо обеда он решил вздремнуть.
Мама спросила Ника: «Это ты деда расстроил?» Ник сказал, что деда он не расстраивал, что дед уже всю дорогу домой был не в духе, хотя Ник говорил с ним об исключительно дивных вещах. Дед даже сказал Нику, он, возможно, уйдет в дом для престарелых, потому что мы не семья, а какой-то сумасшедший дом.
«Дорогой младшенький братец, — обратилась Мартина к Нику, — что это за исключительно дивные вещи, о которых ты рассказывал деду?»
Ник раскололся: «Ну правда же, совершенно исключительно дивные вещи! Что мы скоро купим большой-пребольшой американский автомобиль марки „Шевроле“! И проведем центральное отопление! А я получу велосипед с десятью передачами! А в саду мы построим бассейн с подогревом!»
«Бред сивой кобылы», — сказал я.
«Ничего не бред! — обиделся Ник. — Сам увидишь! А если будешь себя лучше вести, то и тебе можно будет купаться в нашем бассейне!»
«Мы что, по лотерее выиграем? — поинтересовалась мама. — Или банк обчистим?»
«Нет, — сказал Ник, — нет, я думаю мы этого делать не будем. С какой стати?»
«А откуда же тогда, позволь узнать, мы возьмем денежки на машину, и на бассейн, и на велик с десятью передачами, и на центральное отопление?» — спросила Мартина.
Этого, сказал Ник, этого он, к сожалению, и не может открыть. Он и так уже лишнего наговорил. Он может нам только сказать, что все мы очень скоро будем невероятно гордиться папой и наконец поймем, как несправедливо по отношению к нему вели себя. У меня в голове затенькали колокольчики. Я хоть и не догадался, что стоит за словами Ника, но откуда ветер дует, понять было не трудно.
