— Ладно. Берите коня. Сразу бы сказали, что вы для Марфы Семёновны не посторонний народ.
Я впервые видел лошадь близко. Когда глаза мои привыкли к полумраку, я увидел большой печальный глаз, которым она смотрела на меня.
Лошадь стояла в стойле. Перед нею лежало сено. Она брала губами кусок и тащила в сторону, отрывая от охапки.
Когда я был маленьким, я думал, что лошади питаются удилами. Я так думал из-за стихов, в которых лошадь «не потряхивает гривой, не грызёт своих удил».
Мне вдруг захотелось говорить стихами.
— «Гляжу, поднимается медленно в гору», — с выражением сказал я, а потом подумал и добавил: — «Ямщик, не гони лошадей».
Вот оно, животное, которое заменяло нашим предкам и автомобиль, и самолёт, и тепловоз. А я был человеком — царём зверей!
Я хотел, чтобы у Алёши и Лёньки не было сомнений насчёт моего умения обращаться с этим великолепным домашним животным. Я положил руку лошади на спину, но лучше бы мне этого не делать. Мне показалось, будто меня ударило током. Лошадь взмахнула хвостом и быстро повернула голову в мою сторону.
— Ну, не балуй! — сказал Лёнька, и я не понял, к кому это относится: к лошади или ко мне. — Ты её за спину руками не хватай, у неё холка сбита. Ветеринар никому её давать не велел.
Лёнька подошёл к лошади и погладил её по морде между глаз и ниже, по тому месту, которое у человека называется «нос».
— Как же это не велел? — несколько придя в себя, спросил я. — Не можем же мы вместо Серко в телегу впрягчись?
— Впрягчись! — передразнил меня Лёнька. — Серко и впрягай, а Гнедой ещё с неделю без работы постоит.
И только тут я заметил, что в дальнем углу конюшни стояла ещё одна лошадь. Она была серого цвета, и я сразу понял, почему её назвали Серко. Мы все трое подошли к ней поближе. Сразу было видно, что характер у неё беспокойный. Она лихо двигала острыми ушами. К тому же Серко была модницей: она носила чёлку и коротко подстриженную гриву.
— Ничего лошадка, — сказал я с видом знатока.
— Видал! — подтолкнул Лёнька Алёшу. — Лошадка! Это тебе не лошадка, а конь.
— Вижу, что не верблюд, — ответил я, хотя и не понял, какая разница между лошадью и конём. — А как он вообще? Не очень?
Я хотел спросить про норов коня, и Лёнька правильно понял меня.
— Характер есть. Упрям. И с кнутом к нему лучше не подходить. Не любит он этого. Если ударишь, с места не сойдёт.
— Ну и правильно, — сказал я, осторожно дотрагиваясь до крутой шеи коня, — к домашнему животному надо с лаской подходить. Давай, Лёнька, запрягай нам коня.
